Гляди: не ЛогосомПришла, не Вечностью:ПустоголовостьюТвоей щебечущей
К груди… – Не властвовать!Без слов и на́ слово –Любить… РаспластаннейшейВ мире – ласточкой!
Балкон
Ах, с откровенного отвеса –Вниз – чтоб в прах и в смоль!Земной любови недовесокСлезой солить – доколь?
Балкон. Сквозь соляные ливниСмоль поцелуев злых.И ненависти неизбывнойВздох: выдышаться в стих!
Стиснутое в руке комочком –Что́: сердце или рваньБатистовая? Сим примочкамЕсть имя: – Иордань.
Да, ибо этот бой с любовьюДик и жестокосерд.Дабы с гранитного надбровьяВзмыв – выдышаться в смерть!
«Ночного гостя не застанешь……»
Ночного гостя не застанешь…Спи и прости навекВ испытаннейшем из пристанищСей невозможный свет.
Но если – не сочти, что дразнитСлух! – любящая – чутьОтклонится, но если навзрыдНочь и кифарой – грудь…
То мой любовник лавролобыйПоворотил конейС ристалища. То ревность БогаК любимице своей.
«Неподражаемо лжет жизнь…»
Неподражаемо лжет жизнь:Сверх ожидания, сверх лжи…Но по дрожанию всех жилМожешь узнать: жизнь!
Словно во ржи лежишь: звон, синь…(Что ж, что во лжи лежишь!) – жар, вал…Бормот – сквозь жимолость – ста жал…Радуйся же! – Звал!
И не кори меня, друг, стольЗаворожимы у нас, тел,Души – что вот уже: лбом в сон.Ибо – зачем пел?
В белую книгу твоих тишизн,В дикую глину твоих «да» –Тихо склоняю облом лба:Ибо ладонь – жизнь.
«Думалось: будут легки…»
Думалось: будут легкиДни – и бестрепетна смежностьРук. – Взмахом руки,Друг, остановимте нежность.
Будь на – стороже!Последняя ставка!Нет, поздно уже,Друг, если до завтра!
Земля да легка!Друг, в самую сердь!Не в наши летаОткладывать смерть!
Мертвые – хоть – спят!Только моим сна нет –Снам! Взмахом лопат,Друг – остановимте память!
«Руки – и в круг…»
Руки – и в кругПерепродаж и переуступок!Только бы губ,Только бы рук мне не перепутать!
Этих вот всехСуетностей, от которых сна нет.Руки воздев,Друг, заклинаю свою же память!
Чтобы в стихах(Свалочной яме моих Высочеств!)Ты не зачах,Ты не усох наподобье прочих.
Чтобы в груди(В тысячегрудой моей могилеБратской!) – дождиТысячелетий тебя не мыли…
Тело меж тел,– Ты, что мне пропадом был двухзвездным!..Чтоб не истлелС надписью: не опознан.
Берлину
Дождь убаюкивает боль.Под ливни опускающихся ставеньСплю. Вздрагивающих асфальтов вдольКопыта – как рукоплесканья.
Поздравствовалось – и слилось.В оставленности златозарнойНад сказочнейшим из сиротствВы смилостивились, казармы!
«Удостоверишься – повремени!..»
Удостоверишься – повремени! –Что, выброшенный на солому,Не надо было ей ни славы, ниСокровищницы Соломона.
Нет, руки за́ голову заломив,– Глоткою соловьиной! –Не о сокровищнице – Суламифь:Горсточке красной глины!
«Светло-серебряная цвель…»
Светло-серебряная цвельНад зарослями и бассейнами.И занавес дохнёт – и в щельКолеблющийся и рассеянный
Свет… Падающая водаЧадры. (Не прикажу – не двинешься!)Так пэри к спящим иногдаПрокрадываются в любимицы.
Ибо не ведающим лет– Спи! – головокруженье нравится.Не вычитав моих примет,Спи, нежное мое неравенство!
Спи. – Вымыслом останусь, лбаРазглаживающим неровности.Так Музы к смертным иногдаНапрашиваются в любовницы.
«В сиром воздухе загробном…»