И гладила длинный ворсНа шубке своей – без гнева.Ваш маленький Кай замерз,О Снежная Королева.
6
Ночью над кофейной гущейПлачет, глядя на Восток.Рот невинен и распущен,Как чудовищный цветок.
Скоро месяц – юн и тонок –Сменит алую зарю.Сколько я тебе гребенокИ колечек подарю!
Юный месяц между ветокНикого не устерег.Сколько подарю браслеток,И цепочек, и серег!
Как из-под тяжелой гривыБлещут яркие зрачки!Спутники твои ревнивы? –Кони кровные легки!
7
Как весело сиял снежинкамиВаш – серый, мой – соболий мех,Как по рождественскому рынку мыИскали ленты ярче всех.
Как розовыми и несладкимиЯ вафлями объелась – шесть!Как всеми рыжими лошадкамиЯ умилялась в Вашу честь.
Как рыжие поддевки – парусом,Божась, сбывали нам тряпье,Как на чудных московских барышеньДивилось глупое бабье.
Как в час, когда народ расходится,Мы нехотя вошли в собор,Как на старинной БогородицеВы приостановили взор.
Как этот лик с очами хмурымиБыл благостен и изможденВ киоте с круглыми амурамиЕлисаветинских времен.
Как руку Вы мою оставили,Сказав: «О, я ее хочу!»С какою бережностью вставилиВ подсвечник – желтую свечу…
– О, светская, с кольцом опаловымРука! – О, вся моя напасть! –Как я икону обещала ВамСегодня ночью же украсть!
Как в монастырскую гостиницу– Гул колокольный и закат –Блаженные, как имянинницы,Мы грянули, как полк солдат.
Как я Вам – хорошеть до старости –Клялась – и просыпала соль,Как трижды мне – Вы были в ярости! –Червонный выходил король.
Как голову мою сжимали Вы,Лаская каждый завиток,Как Вашей брошечки эмалевойМне губы холодил цветок.
Как я по Вашим узким пальчикамВодила сонною щекой,Как Вы меня дразнили мальчиком,Как я Вам нравилась такой…
8
Свободно шея поднята,Как молодой побег.Кто скажет имя, кто – лета,Кто – край ее, кто – век?
Извилина неярких губКапризна и слаба,Но ослепителен уступБетховенского лба.
До умилительности чистИстаявший овал.Рука, к которой шел бы хлыст,И – в серебре – опал.
Рука, достойная смычка,Ушедшая в шелка,Неповторимая рука,Прекрасная рука.
9
Ты проходишь своей дорогою,И руки твоей я не трогаю.Но тоска во мне – слишком вечная,Чтоб была ты мне – первой встречною.
Сердце сразу сказало: «Милая!»Всё тебе – наугад – простила я,Ничего не знав, – даже имени! –О, люби меня, о, люби меня!
Вижу я по губам – извилиной,По надменности их усиленной,По тяжелым надбровным выступам:Это сердце берется – приступом!
Платье – шелковым черным панцирем,Голос с чуть хрипотцой цыганскою,Все в тебе мне до боли нравится, –Даже то, что ты не красавица!
Красота, не увянешь за лето!Не цветок – стебелек из стали ты,Злее злого, острее острогоУвезенный – с какого острова?
Опахалом чудишь, иль тросточкой, –В каждой жилке и в каждой косточке,В форме каждого злого пальчика, –Нежность женщины, дерзость мальчика.
Все усмешки стихом парируя,Открываю тебе и миру яВсё, что нам в тебе уготовано,Незнакомка с челом Бетховена!
10
Мы были: я – в пышном платьеИз чуть золотого фая,Вы – в вязаной черной курткеС крылатым воротником.
Я помню, с каким вошли ВыЛицом – без малейшей краски,Как встали, кусая пальчик,Чуть голову наклоня.
И лоб Ваш властолюбивыйПод тяжестью рыжей каски,Не женщина и не мальчик, –Но что-то сильней меня!
Движением беспричиннымЯ встала, нас окружили.И кто-то в шутливом тоне:«Знакомьтесь же, господа».
И руку движеньем длиннымВы в руку мою вложили,И нежно в моей ладониПомедлил осколок льда.
С каким-то, глядевшим косо,Уже предвкушая стычку, –Я полулежала в кресле,Вертя на руке кольцо.
Вы вынули папиросу,И я поднесла Вам спичку,Не зная, что делать, еслиВы взглянете мне в лицо.
Я помню – над синей вазой –Как звякнули наши рюмки.«О, будьте моим Орестом!»И я Вам дала цветок.
С зарницею сероглазойИз замшевой черной сумкиВы вынули длинным жестомИ выронили – платок.
11
Все глаза под солнцем – жгучи,День не равен дню.Говорю тебе на случай,Если изменю:
Чьи б ни целовала губыЯ в любовный час,Черной полночью кому быСтрашно ни клялась, –
Жить, как мать велит ребенку,Как цветочек цвесть,Никогда ни в чью сторонкуГлазом не повесть…
Видишь крестик кипарисный?– Он тебе знаком –Все проснется – только свистниПод моим окном.
12
Сини подмосковные холмы,В воздухе чуть теплом – пыль и деготь.Сплю весь день, весь день смеюсь, – должно быть,Выздоравливаю от зимы.
А иду домой возможно тише:Ненаписанных стихов – не жаль!Стук колес и жареный миндаль дорожеВсех четверостиший.
Голова до прелести пуста,Оттого что сердце – слишком полно!Дни мои, как маленькие волны,На которые гляжу с моста.
Чьи-то взгляды слишком уж нежныВ нежном воздухе едва нагретом…Я уже заболеваю летом,Еле выздоровев от зимы.
13
Повторю в канун разлуки,Под конец любви,Что любила эти рукиВластные твои
И глаза – кого-кого-тоВзглядом не дарят! –Требующие отчетаЗа случайный взгляд.
Всю тебя с твоей треклятойСтрастью – видит Бог! –Требующую расплатыЗа случайный вздох.
И еще скажу устало,– Слушать не спеши! –Что твоя душа мне всталаПоперек души.
И еще тебе скажу я:– Все равно – канун! –Этот рот до поцелуяТвоего был юн.
Взгляд – до взгляда – смел и светел,Сердце – лет пяти…Счастлив, кто тебя не встретилНа своем пути.