— А что в меню? — он отвечает, и я знаю, что это означает. Дополнительные услуги. То же самое, что сейчас делает Лола. Больше, чем просто танец. Он выглядывает из тени с вызовом, словно Чеширский кот, улыбаясь глазами и губами. Ему не хватает только фиолетовых полосок.
И если он действительно полицейский, то может арестовать меня только за то, что я должна ему предложить. Копы обязаны совершать внеплановые выезды в свободное время. Но я уже знаю, что полицейские не делают то, что должны. Очень хорошо это знаю.
Я уже прячусь от одного.
— Танец, конечно. — Согласно прайсу я работаю пятнадцать или тридцать минут. Никому не нужно больше. Они либо идут в ванную дрочить, либо кончают в свои штаны.
— А если я хочу большего?
Теперь, когда мои глаза привыкли, и я стою ближе к нему, то замечаю татуировки у основания его шеи и на запястьях. Они, вероятно, захватывают его руки и грудь. На ладонях также видны чернила, но я не могу разобрать, что же изображено.
Его черная рубашка достаточно тесная, и я вижу его фигуру: широкую грудь и плоский пресс. Под рубашкой есть цепь или украшение. Я могу видеть только силуэт, но это заставляет меня хотеть потянуть за ткань и выяснить, что же там скрыто.
Он носит его как вторую кожу, словно это броня, а он — Боец. Я не могу представить, что он ходит в полицейский участок в синей рубашке. Он не коп. Но то чувство, которое возникло на сцене, вновь появляется. Я ощущаю, что его интерес с сексуальным подтекстом. Чувствую его подозрительность. Инстинкты говорят мне, что он находится здесь для чего-то большего, чем приватный танец. Я не могу позволить себе не прислушиваться к ним.
— Большего не будет, — категорически заявляю я.
Он фыркает, явно недовольный. Но не похоже, что он собирается форсировать события или жаловаться Блу.
— Тогда танец.
Право. Вот почему я здесь. Это не разочарование, но появляется тяжесть в животе. От мужчин я не жду ничего, только установленную плату. Начинаю танцевать, медленно двигая бедрами, а руками трогая грудь. Я за миллион миль отсюда. Лежу на спине, глядя на ночное небо и ощущая хрустящую траву под ногами.
Это почти работает, но мне нужно приблизиться к нему. Залезаю на него, расставляю его ноги и встаю между ними, затем подтягиваюсь к спинке кресла и трясу грудью перед его лицом. И когда я делаю это, то чувствую его запах. Он пахнет…не как дым. Не как пот.
Он пахнет как моя мечта: травой, землей и чистым воздухом.
Я застываю над ним, мое тело сжимается, а грудь все еще дрожит от остаточного импульса.
— Что-то не так? — спрашивает он.
И его голос. Боже, такой грубый и низкий. Он, вибрируя, скользит вдоль скрипучего деревянного стула и бетонного пола по моим ногам. Этот голос перемещается по воздуху и щекочет мою кожу. Мы не соприкасаемся, но я могу ощущать его.
Мне трудно глотать.
— Ничего, сладкий.
— Тогда садись.
Он имеет в виду меня, сидящую на его коленях. Прикосновение. Это противоречит официальным правилам. А неофициально — это одна из самых скучных вещей, которые происходят в этой комнате.
— А что, если я не хочу?
Одно его большое плечо приподнимается, и он тяжело вздыхает.
— Я тебя не заставляю.
Слышу недосказанность, которая повисает в воздухе.
Вероятно, мне следует отказать ему. Коп или нет, но он сбивает меня с толку. Это опасно. А если в здании находится какой-нибудь другой коп, то это еще более рискованно.
Но я по какой-то причине теряю равновесие и падаю на него в неуклюжей позе, он сидит, не двигаясь, пока я сползаю его телу и сажусь на колени, чтобы быть с ним на одном уровне. Руками обхватывает мое тело, и я оказываюсь в ловушке. В любую секунду он может начать лапать меня. Достать свой член и трахнуть меня, как и другие. Это было бы не впервые.
Но он остается сидеть в том же положении, его руки сильные, но нежные. Объятие. Это объятие.
Иисус. Сколько времени прошло с тех пор, как мужчина обнимал меня? Просто так, нигде не прикасаясь, и чтобы его член при этом не был внутри меня? Давно.
Мое горло першит.
— Что дальше? — спрашиваю снова, в этот раз предлагая что-нибудь из меню. Реальное меню — это секс и боль, как и все остальное, что он любит.
— Я бы хотел прикоснуться к тебе, — говорит он, а его дыхание ощущается напротив моего виска.
Знаю, что это не все. Мы даже не договариваемся о цене, но я соглашаюсь спокойно и безропотно.
Смотрю в его глаза и чувствую что-то знакомое. Откуда я его знаю?
Сотни человек приходят сюда. Они для меня ничто, и все же я не могу отделаться от мысли, что запомнила бы его, если бы он пришел в любую другую ночь. Не могу избавиться от чувства, что видела его раньше. Встречалась с ним. Знаю его.