Но я должна вынести это. Смерть непроста. Я могу только выжить.
Удар.
Я испытываю к Кенди больше сочувствия, чем прежде. Если она пережила хоть малую толику этой боли, неудивительно, что она принимала наркотики. Я бы сделала все, чтобы почувствовать онемение.
— Пожалуйста, — хнычу я.
Я не хотела этого говорить. Не хотела просить. Он не заслуживает удовлетворения.
Байрон делает паузу. Он кладет ремень на кровать. Матрас скрипит, когда он наклоняется ко мне.
— Что это было? — говорит он, его голос обманчиво нежен.
Снаружи еще люди, караулят и ждут. Интересно, зачистили ли они весь мотель. Будет безопаснее, если убедиться, что свидетелей нет. С другой стороны, зачем беспокоиться? Никто ничего не увидит к моменту прибытия полиции. И даже если бы что-то осталось, и кто-то что-то увидел, друзья друзей Байрона прикрыли бы его.
— Я не знаю, где она, — шепчу я.
Он наклоняется ближе, его рот в нескольких дюймах от моего уха.
— Почему я должен тебе верить?
Я ощущаю металлический привкус на своем языке. Кровь?
— Потому что я говорю правду.
Он откидывается назад, улыбаясь.
— Я не тороплюсь, дорогая. Я долго ждал момента, когда мои руки снова окажутся на тебе, и я намереваюсь смаковать это. Ты будешь молить о смерти прежде, чем я покончу с тобой.
Чего он не понимает, так это того, что я уже молю о смерти. Я потеряла все.
Свою сестру. Я больше ее не увижу.
Удар.
И Кипа. Боже, он никогда и не был моим. Но надежда на него была такой милой.
Удар.
Даже своего отца. Я так долго ждала, что он станет за меня. Сказал ли он правду о моей матери? Это значит, что он не убил ее.
Удар.
Но если она была жива все это время, значит, она бросила меня. Отказалась и оставила для такой жизни.
Удар, удар, удар.
Слишком много. Физическая боль. Эмоциональная. Моя душа горит. Моя кожа пылает. Край моего зрения становится алым.
Байрон нависает надо мной с улыбкой на лице. И я боюсь его больше, чем когда-либо. Если он доволен, это никогда не заканчивается хорошо.
— Я знаю, что ты здесь делала. Стриптиз. Черт, я рад, что не женился на тебе. Я должен был убить тебя. Наверное, и убью в любом случае.
Не позволяй ему добраться до тебя. Он может трахнуть мое тело, но я не позволю ему трахнуть мой рассудок. У меня плохое предчувствие о том, что он сделает и то, и другое, и я не смогу его остановить.
— Я также знаю о твоем маленьком бойфренде.
Мой желудок переворачивается.
— Твоем брате?
Байрон смеется, и страх поселяется глубоко в моем сердце.
— Я удивлен, что он рассказал тебе об этом. — В глазах Байрона появляется блеск. — Он рассказал тебе о наших семейных секретах?
Немного. Я знаю об отце Кипа, и о том, как он их покинул. Я знаю, что они росли в бедности. Вот почему Байрон, казалось, ненавидел меня с самого начала: потому что у моей семьи были деньги?
— Нет.
— Гребаные драгоценности. Они принадлежат моей семье. Мне. Я думал, что они пропали… но потом ты приехала сюда, — он наклоняется. — Где они?
— Я не знаю.
— Не знаешь, где драгоценности. Не знаешь, где твоя сестра, — он фыркает от отвращения. — Ты мне не очень-то полезна, не так ли?
— Тогда отпусти меня.
— Я собирался сделать тебя моим утешительным призом. Тебя и всю гребаную империю твоего отца. Ты знала это? У меня не было драгоценностей, но у меня могло быть все остальное, — он провел пальцем по моей груди, зажимая сосок между большим и указательным пальцами. Подергивая. Сжимая. — И ты была моей маленькой жемчужиной, правда ведь? Я полировал тебя, не так ли?
Слеза скатывается по виску.
— Нет, — я задыхаюсь, но это ложь.
Потому что он отполировал меня, пока я не начала сиять, пока я не стала ровной и острой. Он использовал меня как драгоценный камень — вещь, которую нужно было носить, а затем бросить в ящик.
— Не только тебя, Хонор. Ты не была единственным драгоценным камнем в моей короне. — Его рука обвивает мое горло. — Кип рассказал тебе о нашей сестре?
Мое дыхание застревает в горле. Какие-нибудь Эмили или Сильвии, о которых я должна знать? Но он так и не ответил.
— Она выросла не так, как мы. У нее было все, чего мы никогда не знали.
Подозрение темной лозой стягивает мои легкие. От этого становится трудно дышать. Два бедных брата. Сестра, которая выросла богатой. Это кажется невозможным. Я молюсь, чтобы это оказалось неправдой. Молюсь, чтобы ею была не я.