Себастиан старался идти медленно, подлаживаясь под шаг Фелисити.
— Мне не пришлось никого уговаривать, — ответил он. — Дебора с мужем уехали отдыхать в Европу, оставив Верену на попечение экономки.
Но Дебора наверняка распорядилась, чтобы экономка не позволяла девочке видеться с отцом, подумала Фелисити.
— Тебе пришлось соблазнить бедную женщину? — пошутила она.
Себастиан засмеялся.
— Это Джастин обычно пользовался своим неотразимым обаянием, чтобы добиться желаемого. Кроме того, экономка уже немолода, ей под шестьдесят.
— Ты недооцениваешь себя. В тебя может влюбиться любая женщина, независимо от того, сколько ей лет. Ты очень обаятелен. Это заметила даже Дорис, моя подруга, которая видела тебя всего несколько минут из окна автомобиля. Дорис хорошо разбирается в людях. Так вот, она считает, что ты опасный парень, способный вскружить голову женщине.
Себастиан нахмурился.
— Того же мнения придерживается и моя подруга Пенелопа, — продолжала Фелисити, хотя видела, что этот разговор Себастиану не по душе. — Она тоже очень проницательная женщина.
— Пусть твои подруги протрут свои очки, — проворчал Себастиан недовольным тоном.
— Они не носят очки.
— В таком случае им следует их надеть.
Себастиан всегда считал Джастина красавчиком, а себя парнем с заурядной внешностью. И, когда ему говорили, что он обаятелен или сексапилен, он не верил, считая эти слова грубой лестью или насмешкой. И сейчас Себастиан тоже с подозрением посматривал на Фелисити, не понимая, почему она вдруг начала делать ему комплименты.
— Не бойся, Фелисити, я не брошу тебя посреди коридора, даже если ты назовешь меня уродом, — с усмешкой сказал он.
Фелисити пожала плечами.
— Я ничего не боюсь. Я же сказала, что с тобой мне ничего не страшно.
— Идите скорее сюда! — позвала их Верена.
Она стояла у большой оконной ниши, прижавшись носом к стеклу, и разглядывала лежавших в детских кроватках новорожденных.
— Мы можем выбрать любого ребеночка?! — взволнованно спросила девочка, переминаясь с ноги на ногу.
— Это не мороженое, Верена, — терпеливо объяснил Себастиан. — Все эти малыши уже чьи-то.
Повернув голову, Верена взглянула на отца.
— А где наша маленькая девочка?
— Это не наша девочка, Верена, а Фелисити.
Фелисити подмигнула Верене.
— Я готова поделиться ею с тобой, — сказала она, и лицо Верены озарилось радостью.
Опершись о выступ ниши, Фелисити тоже приникла к стеклу. Себастиан поднял дочь на руки, чтобы ей была лучше видна детская.
— Вон та малышка в розовом одеяльце — наша, — сказал он, показывая на одну из кроваток.
Фелисити бросила на него удивленный взгляд. С того места, где они стояли, нельзя было разобрать надпись на табличке.
— Я думала, что для тебя все новорожденные на одно лицо, — заметила она.
Себастиан пожал плечами.
— Я почему-то решил, что именно эта малышка — твоя дочь. Я угадал?
— Ты это знал наверняка, — заявила Фелисити, не веря в мужскую интуицию.
Себастиан понял, что Фелисити ему не провести.
— Да, я действительно видел вчера вечером, как ее вынесли из твоей палаты и положили в ту кроватку, — признался он.
— Значит, ты следил за медсестрой, вынесшей после кормления ребенка из моей палаты?
Себастиан пожал плечами.
— Да, я хотел убедиться, что она не потеряет малышку по дороге.
Фелисити улыбнулась. В ее глазах светилась нежность.
— Какой ты милый! — вырвалось у нее. — Почему я не замечала этого раньше?
Себастиан смущенно отвел глаза в сторону. Фелисити погладила его по щеке.
— Ты, наверное, бредишь, — застенчиво пробормотал он, — у тебя послеродовая горячка. Давай я отведу тебя в палату.
— Твой папа очень хороший человек, Верена, — сказала Фелисити, обращаясь к девочке.
— Я знаю, — серьезно сказала Верена. — Он добрый и чуткий.
— Устами младенца глаголет истина, — с улыбкой заметила Фелисити.
— По-моему, это ты начала расхваливать меня на все лады, а не дочь, — возразил Себастиан, чувствуя себя не в своей тарелке.
— Говори что хочешь, это ничего не меняет. Ты пытаешься спрятать свою доброту под маской внешней грубоватости, но я слишком хорошо знаю тебя. Я вижу тебя насквозь, Себастиан!
Он покачал головой, зная, что с Фелисити бесполезно спорить.
— Ей-богу, у нее послеродовая горячка, — проворчал он себе под нос.
7
— Вы готовы? — спросила медсестра, заглядывая в палату Фелисити.