Отца спасти не удалось. Мне вернули его вещи: часы и кольцо. Пришлось подписать уйму бумаг, были следователи, опознание. Мне дали визитки каких-то агентств. Всё происходило словно не со мной, а я просто не представлял, что скажу Наташе.
Мама росла сиротой, а папа был единственным, очень поздним ребёнком, и уже давно похоронил своих родителей. И получалось, что у нас с Наташкой просто никого не осталось в этом мире.
Домой приехал только под вечер. Родители всегда возвращались поздно, и для волнений не было причин, поэтому Наташа сидела за компьютером и разбирала с Леной тренировочные задания по русскому языку. Лена первая меня увидела, оторвавшись от ноутбука.
— Привет! — сказала она.
Просто кивнул ей, ожидая, когда повернётся сестра.
— О, Саш! — Наташа развернулась и посмотрела на меня. В таком виде она, пожалуй, меня никогда не видела. Я не разделся. Но я был настолько потерян, что не понимал этого. — Саш, что случилось?
Подошёл к ней, никак не решаясь, открыть страшную правду. Слова комом застряли в горле.
— Саш, что произошло? — повторила она.
Положил на стол папины часы и кольцо.
— Их больше нет, — выдавил из себя.
Я видел, как изменилось лицо Лены. На сестру же боялся смотреть, словно это я был виноват в том, что случилось.
— Саш, ты шутишь? Этого не может быть. Скажи, что ты пошутил!
— Наташа, это правда. Авария. Ещё утром.
Наташа вскочила и хотела выбежать, но я поймал ее и крепко прижал к себе.
— Это неправда! Неправда! Неправда! — кричала она и била меня своими кулачками в грудь.
Я просто крепко держал её и не выпускал, пока она не затихла. Наташа рыдала у меня на груди. А я. Я просто гладил сестрёнку по русой голове, не зная, как уменьшить её боль. Она — всё, что у меня осталось. И в тот вечер пообещал себе, что никому не позволю её обидеть, и сделаю всё возможное, чтобы больше не видеть её слёз.
Всю организацию похорон, взяла на себя компания, где работали родители. Народу было немного. В основном коллеги. Лена не отходила от Наташи все эти дни.
Когда мы втроём вернулись в пустой дом, Наташа не выдержала и снова разрыдалась.
— Саша, что теперь будет? Как мы будем жить? — со слезами спросила она.
— Всё будет хорошо. Я тебе обещаю. Просто поверь. Всё. Будет. Хорошо.
Эти слова сказал легко, полностью уверенный в своей правоте. Я ещё не знал как, но знал, что всё для этого сделаю.
Посадил сестрёнку на диван. Лена принесла воды и накапала успокоительного, как ей сказала мама. Наташа послушно выпила и легла на подушку.
— Лена, ты можешь сегодня остаться с Наташей. Мне нужно, — я не знал, как сказать подруге своей сестры, что мне нужно побыть одному, выплеснуть все эмоции, всю боль, которая накопилась у меня в груди, но чтобы меня никто не видел. — Мне просто нужно уйти.
Когда Лена кивнула, я быстро вышел из дома на улицу.
3
Я не знал, куда пойду. Ноги сами направились в сторону спортивной школы.
Было воскресенье, и занятий в школе не было. Вошёл в пустую школу, взял ключи у вахтера, который меня хорошо знал, и пошёл в тренировочный зал. Я понятия не имел, зачем сюда пришёл. Мой взгляд упал на висевшую боксерскую грушу. Собрав всю свою боль в кулак, со всей силой ударил. И бил до тех пор, пока силы не покинули меня. Я упал здесь же, в зале, на мат, и забылся тяжёлым сном…
Меня кто-то тряс за плечо.
С трудом открыл глаза и увидел перед собой своего тренера, с которым занимался с самого начала.
— Дмитрий Петрович, что вы здесь делаете? Который час?
— Саша, вставай. Уже утро.
— Утро? — сел, обводя глазами зал, с трудом воспринимая происходящее. — Я что, тут уснул? Господи, там же Наташка!
Я не собирался оставлять сестру одну на всю ночь! И тут мой взгляд упал на боксёрскую грушу. Точнее, на то, что от неё осталось.
— Да, и надо бы снять это, — сказал Дмитрий Петрович, заметив мой взгляд.
— Простите, Дмитрий Петрович, я всё заменю, — сказал. Никогда не думал, что так могу сорваться.
— Всё нормально. Не бери в голову. Заменим. Ты лучше сходи в душ и перевяжи руки.
Я посмотрел на свои руки. Перчатки вчера не надел, и сжать кулаки сейчас просто не мог. Руки опухли, кожа была содрана. Синяки и ссадины были привычным делом, но пугать и расстраивать сестру лишний раз не хотел.
Мы сняли грушу, и я послушно пошёл в душевую, приходя в себя под струями холодной воды.
Домой шёл быстрым шагом, почти бежал. Даже не представлял, что скажу Наташе. Батарея на телефоне села, и я не знал, звонила она или нет.