Что случилось? Я знала только одно: моя жизнь в безопасности. Я понимала, что могу хоть тысячу лет простоять над этой веревкой — и уже никогда ее не испугаюсь. Я чувствовала огромную благодарность, у меня словно гора с плеч свалилась. Даже если бы целый мир при виде этой веревки начал кричать, убегать, падать от сердечного приступа, пугаться до смерти — я просто могла быть там, не чувствовать страха и передавать добрые вести дальше. Я понимала бы мучившие людей страхи, видела бы их боль, слушала бы их истории о том, почему это не веревка, а змея, — но ничто в мире не заставило бы меня им поверить или испугаться веревки. Мне открылась простая истина: эта змея — веревка.
Как говорит Кейти, не важно, насколько вы несчастны, — важно, усомнитесь вы в стоящих за вашим горем мыслях или нет. Есть нечто, принимаемое вами за гремучую змею, — а на самом деле это веревка. Неразбериха в отношениях — это формы одного и того же страха: вы-де не сможете жить или быть счастливым без чьего-то одобрения или любви, все развалится, если вы двадцать четыре часа в сутки не будете пытаться угодить своему начальнику, партнеру по браку, коллеге. Кейти показывает, что к любви есть и другой путь — гораздо более легкий и не повергающий человека в отчаяние.
Как я могу помочь тем, кто считает веревку змеей? Никак. Они сами должны понять, что это веревка. Они могут поверить мне на слово, ведь им так хочется, чтобы это было правдой. Но пока они не увидят все своими глазами, в глубине души они всегда будут верить, что веревка — это ядовитая змея и что они в смертельной опасности.
В общем, с мыслями происходит почти то же, а наше исследование касается гнездящихся в уме змей — мыслей, которые удерживают нас от любви и от осознания того, что нас любят. Я вижу, что каждая стрессовая мысль, мысль без любви — это веревка. Исследование призвано помочь вам осознать, что на самом деле все змеи вашего ума — обычные веревки, не более.
Наилучшее открытие Кейти заключается в следующем: когда вы наконец подвергаете сомнению ваши мысли, то понимаете — мир гораздо добрее, чем вы себе представляли, и нет никакой необходимости засыпать в страхе и просыпаться в тревоге. Когда вы по-настоящему начинаете смотреть, оказывается, что мир полон любви — и эта любовь безгранична.
Санта-Роза, Калифорния
декабрь 2004
Предисловие. Как была написана эта книга
«Подумать только!» — мысленно воскликнул я при знакомстве с Байрон Кейти. Я не был уверен, кто такая эта моя новая знакомая — смесь Мэри Поппинс и мастера дзэн? Живая, язвительная, нежная, расторопная и веселая дама. Мы встретились, чтобы обсудить мои обязанности литературного агента, но мне трудно было придерживаться плана беседы, ведь мы то и дело смеялись. В какой-то момент наш босс от смеха даже свалился с дивана.
К разработанному Кейти методу сомнения в своих мыслях я имел опосредованное отношение, но даже мне показалось, что этот метод меняет абсолютно все. Мы хохотали, представляя, что было бы с правительством, образованием, брачными союзами, если бы люди усомнились в своих мыслях. И этот разговор заинтересовал меня больше, чем издание книги. Наконец книга — «Любить то, что есть»[1] — вышла из печати. Но и теперь, пять лет спустя, скрытые в ней смыслы продолжают ошарашивать меня. И до сих пор, разговаривая с Кейти, я с большим трудом придерживаюсь плана беседы.
Большую часть своего времени Кейти находится в разъездах, проводя всевозможные семинары, — и в роли ведущей ей не приходится слишком много говорить. Кейти просит людей довериться ее вопросам и показывает, как работают эти вопросы. Каждую мысль — мучительную, злую или печальную — она встречает одним и тем же любознательным и дружелюбным «Правда ли это?». Остальную работу выполняют ее тепло и приятие. Эти свойства Кейти позволяют ей быстро продвигаться вперед без многословных объяснений. Она парит.
Когда Кейти попросила меня помочь написать эту книгу, свою задачу я отождествил с задачей честного работяги — я должен следовать намеченному плану, при необходимости уточняя по ходу дела промежуточные шаги. То тут, то там я добавлял то объяснение, то упражнение. Кое-где не мог удержаться, чтобы не обратить внимание читателя на то, о чем Кейти редко говорит прямо. Например, должность литературного агента обязывает меня следить за потоком популярных книг по самоусовершенствованию. Практикуя исследование в собственной жизни, я начал замечать: самый верный курс нередко направлен в сторону прямо противоположную той, о которой твердили эти книги. Кейти долго хохотала, когда я ей об этом сказал, — хотя я не думаю, что она читала книги по самоусовершенствованию.
1