Сегодня Грегори решил сделать подарок своей возлюбленной. Он понимал, что Аманда постоянно волнуется за него и, естественно, ревнует. Гриндэй захотел убедить её в том, что его сердце принадлежит только ей одной. Грегори — немец, что объясняет его любовь к чистоте, порядку и культуре. А ещё он спокойный и рассудительный. Да, бывает, он вспыхнет, словно пламя. Но сегодня Гриндэй этого не допустит. Он пригласил Аманду туда же, куда ездил недавно с Джульеттой. Хотя та, конечно, ждала романтического путешествия не по лесам, а по ресторану или бару. Однако вслух девушка своего недовольства не разглашала. Грегори сделал в домике мини-ресторан, где хотел поговорить с Амандой по душам. Маленькие свечи, ароматические палочки из кафе, подушки, плед, сэндвичи и бутылка вина с двумя бокалами. Гриндэй посадил Аманду на подушку и укрыл её колени пледом. Какие же красивые у неё колени! Потом он налил ей немного вина в бокал и подал в её холодные, но нежные руки. Себе Грегори тоже налил, сел на подушку и начал разговор, наслаждаясь атмосферой. Любовь к уюту ему привили посетительницы из кафе, девочки-подростки, увлекающиеся романами.
— Как тебе домик, Аманда? — вдохновлённо спросил Грегори, ловя лунные лучи через щели крыши.
— Здесь красиво, — нехотя, сказала Аманда. Похоже, такая атмосфера ей не по вкусу.
— Ты смотрела когда-нибудь фильм «Мост в Терабитию»?
— Да, неплохой фильм, — девушка смотрела в бокал, явно мечтая о чём-то другом.
— Я вдохновился идеей построить домик и…, — Грегори повернулся к Аманде и увидел, как та что-то печатает в телефоне, — Аманда, — сказал он, пытаясь привлечь внимание.
— Мы скоро уедем? — спросила она, выключив телефон.
— Я думал, что мы переночуем здесь. Поверь, в этих лесах безопасно, — сказал Грегори.
— Что?! Это, конечно, романтично, но…
— Что? Тебе холодно? Я могу согреть тебя, — Гриндэй потянулся к девушке, но та упёрлась рукой в его грудь.
— Не стоит, Грегори. Я просто…. Просто, я не привыкла. Мне трудно, понимаешь? Прости, — Аманда убрала руку и прижала к себе возлюбленного. — Я, наверное, поеду домой.
— Постой, — Грегори ласково взял руку возлюбленной двумя руками, словно пытаясь согреть её. — Скажи мне, чем бы ты гордилась больше, этим маленьким домиком или тем кафе, которое теперь возвышается над Гармиш-Партенкирхен?
— Я бы гордилась больше всего кафе. Свой домик ты построил, когда был ещё совсем ребёнком. Ты тогда ещё не мог толком разумно мыслить. Что это вообще может значить? Где повод для гордости? А вот кафе — это самый настоящий, успешный проект, который приносит прибыль и удовольствие. Вот, чем надо гордиться, — сказала Аманда.
— Понятно…, — задумался парень. — Так поехали в кафе? Тебе там, наверно, больше понравится, — сказал Грегори, успокоив себя тем, что все люди вправе думать не так, как другие. Да, может сам Гриндэй больше гордится домиком, но ведь их мнения с Амандой могут и расходиться. Верно?
Уже скоро они сидели в кафе за тем столиком, что стоял у окна. И, как думали многие посетители, именно этот столик самый удобный. Сейчас Аманде хорошо в этой атмосфере, где нет щелей в крыше и лесной прохлады. Ей нравились шикарные люстры и гладкий пол с мягкими коврами. Это ведь тоже уют. Девушка смотрела в меню, а Грегори любовался красотой своей возлюбленной. Ох, у неё такие красивые плечи и волосы. Сколько бы раз он ни смотрел на неё, всегда она казалась чем-то новым. И хоть он давно смог достичь её, Аманда всегда казалась такой недосягаемой. Она, кажется, из тех женщин, кто знает себе цену и всегда имеет таинственное очарование при себе.
— Может, выпьем кофе? — спросил Грегори.
— Не хочу я вечером кофе пить. Давай лучше поедим оладьи, — сказала Аманда.
— Как скажешь, любовь моя, — улыбался Гриндэй.
— Отлично, — улыбнулась в ответ девушка.
Возлюбленные заказали оладьи и чай. После разговоров о грядущих поездках, в том числе в родной город Аманды, Мюнхен, Гриндэй взял руку Аманды и поднёс её к себе, чувствуя этот увлажняющий крем для рук, который уже успел поселиться в их ванной. Грегори поцеловал эту юную кожу и положил их сплетённые руки на середину стола.
— Аманда, — сделав длинную паузу, сказал Гриндэй. — Я знаю, что знакомы мы недолго. Но я успел понять, что ты нужна мне. Без тебя, любовь моя, я не вижу своей жизни. Я уже привык к куче всяких твоих вещей. Без них моя квартира показалась бы пустой. Ты сумела, как настоящая девушка, создать уютный тёплый дом, вместо холодного и пустого дома. Я очень благодарен тебе за то, что ты всегда рядом со мной. Я благодарен за то, что мне хочется каждый день после трудной работы окунуться в твои объятия. Каждый вечер, вдыхая улицы Гармиш-Партенкирхен, я понимаю, что ты ждёшь меня. У нас с тобой были ссоры и, конечно, будут. Этого не избежать. Но я хочу, чтобы ты навсегда стала моей. Аманда, — Гриндэй потянулся в карман и достал красивое блестящее под люстрами кафе кольцо, — ты станешь моей женой? — он надел маленькое колечко на её тонкий палец. Глаза его блестели, словно у ребёнка. Он с замиранием сердца наблюдал за возлюбленной.