Распространяться на эту тему не хотелось, но Джина оказала мне услугу и сыграла замечательный спектакль. Вопрос повис в воздухе.
— Я не ходила на свидания с парнями уже несколько лет.
— Сколько? — послышалось изумлённо.
— Хорошо. Я не встречаюсь ни с кем уже лет пять.
— С ума сойти! Парк! А как же? Или ты по девочкам?
— Дура.
— Ну, это логичный вопрос.
— Давай лучше вернёмся к работе.
— Если передумаешь насчёт Уотни, готова помочь.
— Я сама.
— Угу. Глухой ведёт слепого. Уотни и Парк. Я просто в восторге, — буркнула Джина и переключила внимание на электронную почту.
Я тоже сделала смелую попытку вернуться к работе, но образ Уотни упорно не желал покидать мой разум. Шкаф, любезно укрывший меня на время визита Марка, открывал прекрасный вид на рабочее место Джины, и кроме аппетитных коленок подруги я довольно близко рассмотрела Марка. Как и в прошлый раз, когда пряталась там же, но теперь наблюдать было гораздо удобнее, ведь всё время он стоял ко мне вполоборота.
И мне нужно было запомнить. Записать. Задокументировать каждую чёрточку. Пока всё ещё так живо в воспоминаниях. Пока не испорчен очередной холст. О, за эти недели я сменила уже несколько, приводя один за другим в полную непригодность, портя и смывая краски, растворяя грунтовку до дыр.
Осторожно. Так, чтобы никто не видел, я вытащила лист писчей бумаги из-под клавиатуры. За ним последовал огрызок карандаша.
Канцелярский нож, пара стружек, и мне показалось, что воздух наполнился ароматом сосновой смолы и моей самой страшной тайны. Быстрыми движениями, короткими, как вдохи, штрихами я поторопилась изобразить взгляд, не дающийся, ускользающий, незнакомый.
Темно-синий.
— Что?
— Глаза у него необыкновенные, — пробормотала Джина, а я, моментально смяв набросок, швырнула его в корзину.
— Что? У кого?
— У Марка Уотни, — подруга посмотрела на меня. — Голубые, но какие-то светящиеся изнутри. Знаешь, так иной раз выглядит Земля со спутниковых снимков.
— Да ты просто Роберт Фрост в юбке, — я покосилась на бумажный снежок, который только что метко швырнула в мусор.
— Трёхочковый, Парк.
__________
* — реально существующий в Хюстоне перекрёсток. Всё остальное — вымысел автора.
========== Часть IV. Граница и пограничники ==========
Прошу извинить,
мой белый пегас уже стартовал с коновязи.
Я буду тебе звонить,
Пока на земле существует понятие связи.
Балладу мне спой
О том, как воздушные замки становятся пылью.
Я буду летать с тобой,
Пока на Земле существует понятие крыльев.
Мои города
Раскроют тебе триумфальные арки, поверь мне.
Запиши где-нибудь: я буду ждать и тогда,
когда на земле прекратится понятие время.
Стефания Данилова «Пока есть время».
Она
О правильности своего поступка я размышляла весь оставшийся день, игнорируя звуковые оповещения, сигнализировавшие о доставке электронной почты. Ящик распухал от сообщений, а голова от мыслей. Да, я хотела, чтобы Марк не приходил сюда больше. И Бог свидетель, как сильно я мечтала о том, чтобы он проявил те же настойчивость и волю, которые я наблюдала в нём со спутников. И пусть он мотался бы сюда каждый божий день!
Но если на Марсе вопрос жизни и смерти стоял ребром, то кто для него теперь я? Обычный передатчик Земля-Марс, лишь по недоразумению имеющий имя вместо серийного номера завода изготовителя?
— Парк. Эй, Минди, ты домой собираешься? — из цепких лап размышлений меня вырвал голос Джины.
— Сейчас почту проверю и начну одеваться, — отозвалась я, а подруга продолжила подкрашивать и без того яркие губы алой помадой.
— Замужем за работой?
— Что тоже неплохо. Оу, чёрт!
— Что-то случилось?
— Пропустила послание от Капура, призывающее меня поторопиться с отчётом по перемещению песчаной бури.
— Зачем он ему сегодня?
— Завтра к восьми утра, — уточнила я. — Планируется посадка нового МВА на поверхность Марса. Иначе миссия «Арес-IV» рискует оказаться в положении Уотни. Не забывай, что средство доставки на корабль для четвёртого «Ареса» бессовестно эксплуатировал наш Робинзон и с Земли решили отправить новый. Так, на всякий случай. Если вдруг команда не сможет выбраться на орбиту пешком.
— Ты жестокий человек, Парк.
— Это моя работа. Иди без меня.
— Одного не понимаю: а чем ты весь день занималась? Была уверена, что твой взгляд, сфокусированный в одной точке монитора, означает лишь отсутствие работы.
— Я задумалась.
— Над чем можно размышлять несколько часов подряд?
— Над тем, что кто-то лезет не в своё дело и сейчас будет послан к чертям собачьим. Слушай, Джина, я…
— Теперь ТЫ послушай, что я скажу, Парк. Завтра мы с мужем идём в паб. С нами будет ещё несколько человек, среди которых есть свободные парни. Ты идёшь с нами.
— Нет, спасибо, я занята.
— Ты не поняла, Минди. Это не предложение, не вопрос, не просьба. Это утверждение. Да, и надень что-то более подходящее. Классические туфли и спортивный костюм сочетаются из рук вон плохо.
Я всё ещё размышляла над саркастическим ответом, когда дверь гулко ухнула, и я осталась одна. Джина ушла, оставив на стуле лёгкий шарф и аромат чудесных духов в воздухе. И как ей удавалось быть ТАКОЙ? Женственной, лёгкой, сексуальной. Я повернулась на стуле и с тоской осмотрела собственные ноги: самые обычные, вполне стройные. Каблуки я ношу всегда, слишком уж скромен мой рост. Хотя в чём-то Джина права и спортивный костюм следует носить реже. Во всяком случае, на службу.
Вздохнув, я вернулась к работе и очнулась только через пару часов от того, что желудок требовательно заурчал. Обед закончился давно, а домашний ужин обещал состояться весьма и весьма нескоро. Недолго думая, я заказала пиццу, которую принесли уже через несколько минут. Уничтожила я её быстро. Да, кстати, и нелюбовь к анчоусам — предрассудки.
Он
Мне нравилось ощущение приближающейся ночи, заползающее куда-то внутрь, ступающее мягкими кошачьими лапами, разливающееся необыкновенным теплом и надеждой, что тайна останется тайной. И никак иначе. Я был уверен, что Парк покинула Управление вместе с остальными, едва стрелки часов преодолели отметку 18:00, но я не был бы Марком Уотни, если бы не проверил.
Знакомая дверь, скрывавшая просторный, погружённый в полумрак кабинет, и лишь небольшое пятно света от настольной лампы, упавшее на один из столов у окна. А ещё светящийся монитор компьютера, на фоне которого хрупкая женская фигурка смотрелась чёрным силуэтом, частью ночи, вырезанной из полотна позднего вечера ножницами.
Мягкий голубоватый абрис, небрежная причёска с простым карандашом, забытым в тугом пучке волос. Чёрт, я, кажется, подошёл слишком близко.
Чтобы не напугать её окончательно, я тихо кашлянул. Так, наверное, стоит предупреждать о своём появлении, если неожиданно подкрадываешься в темноте.
Минди вскрикнула, вскочила на ноги, резко развернувшись ко мне всем телом.
Маленькая. Несмотря на каблуки. Смелая попытка, в результате которой я легко смог бы чмокнуть её в белокурую макушку.