Он расстегнул драгоценный пояс и отбросил его в сторону. Теперь на Амнэр остались только браслеты на руках и ногах.
- У меня не было выбора, - Амнэр поймала себя на том, что ее охватило возбуждение. Неужели... неужели она хочет этого мужчину? Того, кто сломал ее жизнь и так жестоко обошелся с ней?
- Я провел тебя через унижение и боль, чтобы разрушить власть Тианны с твоей помощью, - Морган наклонился и лизнул ее между грудей. Амнэр задрожала. - Это была твоя плата за освобождение от ее власти.
- Взамен я теперь в твоей власти, - прошептала она.
- Как и все Сайндарикарил, - он усмехнулся, накрыл ладонью ее грудь и, легко перебирая пальцами, принялся ласкать ее. - Но вот прямо сейчас я предлагаю тебе выбрать, Амнэр. Ты можешь уйти - просто встать и уйти, я не стану удерживать тебя. А можешь остаться моей наложницей.
- Выбор без выбора. Так, как ты любишь. Между большим злом и меньшим, - Амнэр нашла в себе силы не отдернуться, когда он снова лизнул ее. - Если я уйду, я буду отверженной, всеми презираемой падшей жрицей. Возможно, меня примет моя семья, но даже они предпочтут спрятать меня вдали от столицы, в самом глухом углу наших владений, в монастырь для покаяния. Никто больше не пустит меня в храм, никто не захочет стать моим мужем. Если я останусь, я буду ходить голой и ложиться с тобой, когда тебе захочется. Но никто при тебе не посмеет оскорбить меня и, по крайней мере, я не проведу остаток жизни в забвении среди каменных стен. И, если боги будут милосердны и справедливы, увижу конец твоего пути... каким бы он ни был. Так что я остаюсь.
Морган замер, странно глядя на нее - так, как ни разу до того. Словно увидел что-то новое, неожиданное.
- Вот как. Это почти по-раэтски. Это мне нравится.
Амнэр ничего не сказала, только закрыла глаза. Он продолжил прерванные ласки, добиваясь от ее тела отклика, и добился. Конечно, он знал, что она приняла свой выбор как форму служения, как путь испытаний - ведь и среди сайндских служителей божьих подвижничество было в чести. И решил попытаться сломить в ней и это. Был уверен: пусть не сразу, не скоро, но она приучится радоваться плотскому удовольствию и желать его. Ну а если это не так - что ж, тогда она выиграет эту битву. Это Моргана нисколько не огорчало: даже было любопытно, хватит ли у нее стойкости и силы.
Амнэр позволила себе принять эти ласки и отдалась наслаждению, грязному, как ей казалось, и грешному - но она уже сделала свой выбор, вот только не совсем тот, который ей предлагал Морган. "Ты еще увидишь, мой король, как плохо ты знаешь сайндов".
Право крови
Ко всему, говорят, можно привыкнуть. И к полукровке-завоевателю на престоле - тоже. А уж если этот полукровка сковал всю знать страшной клятвой... то деваться просто некуда. И сайнды привыкли. Сайндарикарил объяснили народу, что такова воля богов, народ пороптал, но смирился - в конце концов, налоги не повысили, а значит, новый король не так и плох.
Привыкли видеть его на храмовых праздниках. Привыкли к тому, что все ритуалы, где роль короля была необязательной, вместо него исполняли назначенные из Сайндарикарил лорды, а там, где король должен был принимать участие, его заменяла жрица Велессин, которой он всякий раз, проколов себе палец, ставил на лоб пятно крови. Это был древний обычай - если король не мог провести ритуал, он помечал своей кровью того, кто должен был его заменить. Народу было известно, что их король поклоняется раэтским богам. Это было дико, странно, но и к этому тоже привыкли. В конце концов, новый король не проявлял к богам Сайнда неуважения, даже наоборот - отказ напрямую участвовать в важных ритуалах был расценен как почтение и уважение.
Самым непривычным было видеть рядом с ним почти голую сайнду, бывшую жрицу, которую он объявил своей наложницей. Имя ее было известно всем, и о ней говорили шепотом - и без всякого почтения. Падшая. Нарушительница обета. Помеченная скверной. Шлюха. Предательница.
Всё это Амнэр слышала в свой адрес. В глаза никто не осмеливался сказать, но шепотом, за спиной - говорили. Даже слуги, кроме молчаливых элик. Тем было всё равно, для них она была такой же вещью их повелителя, как, скажем, его мечи. С той только разницей, что мечей им было запрещено касаться, а ее они должны были мыть, украшать, натирать ароматическими маслами и разными притираньями. Из всех сайндов с Амнэр хорошо обращались только дарионская ветвь Сайндарикарил и родная мать, а из жриц - только Велессин. Отец отказался даже подойти к оскверненной дочери, а братья и сестры сделали вид, будто не знают ее. Они боялись, что заразятся от нее скверной, даже если просто заговорят с ней. И даже пример Велессин не убеждал их поступать иначе.
Велессин, несомненно, чувствовала некоторую вину перед ней - ведь Морган мог выбрать любую из трех, но предпочел Амнэр, самую младшую.
И несмотря на то, что к Амнэр проявлялось такое презрение, лорды и леди Сайндарикарил стремились повыгоднее представить королю своих дочерей. Король должен иметь наследников. Прежняя королева Тианна наследников так и не родила. На ее ложе побывало множество мужчин, но ни один из них так и не засеял ее лоно. Теперь-то... теперь-то многие Сайндарикарил поговаривали, что, видимо, это было наказание Тианне от богов за смерть Авэлор. И им было весьма любопытно, благоволят ли боги Моргану. И хотелось приблизиться к власти, пусть и ценой счастья своих дочерей.
День Летнего Солнцестояния был одним из праздников, в которые в королевском дворце, по традиции, положено устраивать бал.
Морган явно не испытывал никакого желания этого делать, но уважить эту традицию ничего не стоило. К тому же от него никто не ждал, что он станет отплясывать на отполированном мраморном полу веселые танцы. Можно было просто сидеть на троне, смотреть и пить вино.
Так он и делал. На верхней ступеньке, у его ног, сидела Амнэр, как обычно, наряженная в украшения и очень тонкое, почти прозрачное платье с глубоким, до пояса, вырезом на груди, голой спиной и разрезами до бедер. Как обычно в последнее время, после памятного разговора о выборе и справедливости, она была совершенно невозмутима. Сидела, смотрела в зал, ни на ком не останавливая взгляда.
Внизу, в зале, танцевали дочери знатных домов, потомственные Сайндарикарил, юные и прекрасные. Морган, по своей привычке постоянно напоминать сайндам, кто он такой, велел своим сотникам и тысячникам принять участие в бале, и теперь несколько десятков смуглых, темноволосых раэтов лихо крутили в танце хрупких сайндских дев, дрожащих от их прикосновений и взглядов.
Амнэр уже давно не касалась нитей силы Сайндарикарил. Не хотелось входить туда. Не хотелось ни с кем общаться мыслеречью, не хотелось касаться ничьего разума и ничьих чувств. Довольно и того, что Морган в любой миг может коснуться ее и войти в ее разум. Он делал это нечасто, но всегда неожиданно. Иногда - просто так, как и с любым из Сайндарикарил. Иногда - во время утех на ложе, чтобы заставить ее биться в судорогах наслаждения и кричать от страсти. Тогда она покорялась и уходила глубоко, почти исчезая, оставляя ему только тело. Замечал ли он это? Она не знала. И не хотела знать.
Сейчас она из-под опущенных ресниц смотрела на девушек и молодых женщин, которых их родня хотела подсунуть королю. И не испытывала ничего, кроме мрачного удовлетворения от осознания того, что эти же лорды и леди называют ее за глаза шлюхой.
- Что скажешь, Амнэр, об этих прекрасных сайндских девах? - лениво спросил ее Морган, цедя вино из высокого кубка. Амнэр, не поднимая на него взгляд и вообще не шевелясь, ответила:
- Они - достойные дочери своих домов, мой король.
- Достойные стать матерями моих детей, как думает их родня, - Морган наклонился, подал ей кубок, она наполнила его из кувшина, стоявшего на ступеньке рядом с ней, и вернула ему.