-Потому что я знаю все о тебе!
Он вжимает ее в подоконник, окончательно сократив дистанцию до нуля. Его руки уперлись в стекло окна, да так что оно заскрипело. Его дыхание опалило ее лицо, заставляя краснеть.
-Я знаю каждую мелочь, связанную с тобой, потому что это часть тебя. Я знаю, что любишь красный цвет, потому что он похож на эмоции человека, ярость, ненависть, любовь. Я знаю, что ты ненавидишь кофе, но каждый раз его пьешь, чтобы почувствовать этот запах, потому что это мой запах. Ты любила засыпать, вдыхая аромат и тебя каждый раз мучала бессонница, когда меня не было рядом. Даже забыв меня, ты продолжаешь пить кофе, каждый раз кривясь от отвращения, но за то потом ты целый день чувствуешь этот аромат и тебе становится легче. Я знаю, что ты каждую ночь видишь кошмары из детства. Я знаю, чтобы боишься выключать свет на ночь, потому что боишься, что потеряешь все снова. Я знаю тебя.
Пятый посмотрел в ее глаза. В них было только смятение. Абсолютно все что он говорил — правда. Лишь про кофе даже она не до конца понимала, почему пьет его каждое утро. Она действительно не любила кофе, он слишком горький, но она не добавляла сахар. Ведь это перебивает аромат горечи, который ее так привлекал. Она действительно искала его. Сама того не замечая. На ночь она заканчивала кофе и оставляла на тумбочке возле кровати, чтобы ей было легче засыпать. И она действительно никогдаа не включала свет.
Девушка вновь почувствовала его запах ярко на своей коже, ещё немного и она сойдёт с ума, она не помнила его, но четко ощущала, что она из прошлой жизни нуждалась в нем так же как и сейчас. Сейчас, находясь особенно близко к нему, она остро ощущала, что ужасно скучала по нему.
Она приоткрыла рот, глубже вдыхая его и Пятому сносит крышу окончательно. Он впивается в ее губы, срывая ее вздох, который за несколько секунд возбуждает его до такой степени, что в штанах становится тесно. Он сам чуть ли не рычит ей в губы. Он так долго не ощущал ее мягкие губы, не чувствовал, какие они на вкус. Он так давно не ощущал ее так близко. Одной рукой он обвивает ее талию, второй берёт за шею, притягивая к себе сильнее.
Она сначала не отвечает, испугавшись такой резкости, но когда он прижимает крепче она поддается его напору, окончательно теряя здравомыслие и поддаваясь своим же эмоциям. Она словно ждала его губы на своих целую вечность. Теперь его запах был везде, смешавшись с ее собственным. Она обхватила его плечи, утопая в его объятьях.
Пятый берёт ее ноги и закидывает себе на бедра, а она на автомате скрещивает их за его спиной. Ему плевать на боль в боку и свежую рану. Им обоим уже настолько не хватает воздуха, что ещё немного и она оба упадут, но им плевать. Они готовы были сейчас умереть, лишь бы никто не нарушал этот момент, ведь они оба его так долго ждали.
В голову девушки словно бьёт ток, в сознании резко всплывают фрагменты тренировок, где он учит ее правильным стойкам и куда нужно смотреть, когда тебя атакуют. Затем фрагмент, где Пятый играет для нее на пианино. Потом его едкие шутки. Его улыбка и смех, когда она ставит на место других киллеров. Моменты, когда они оба увлеченно друг другу рассказывают о временах, в которых были, когда она засыпала на его груди, ощущая его запах кофе с коньяком.
Она любила его…
Она вспомнила его…
Комментарий к Глава X
Ну что, милые мои, дождались?)
Отношения Викс и Пятого сдвинулись с мертвой точки, так что дальше будет жарче что по сюжету, что по их взаимоотношениям, ибо у них ничего ещё не выяснено)
Прода будет я думаю через пару дней, ибо у автора закончились выходные и начались будни. Даже эту главу я планировала выпустить через несколько дней, но не смогла удержаться и написала ее, сидя на смене. Наслаждайтесь)
А я как всегда, прошу вас оставлять свое мнение в качестве отзывов под этим фанфиков) а ещё есть ли среди вас умельцы, которые могут сделать мне обложку для фанфика? Если нужно, то не за бесплатно) просто я криворучка)
Я вас всех люблю и благодарю за уделённое мне и моей работе внимание, и, конечно же, за ваши отзывы! Меня очень мотивирует каждое ваше слово и заставляет улыбаться) я очень рада, что то, что я делаю доставляет кому-то такие эмоции и трогает кого-то за душу. Огромное вам спасибо,)
========== Глава XI ==========
Глава XI.
Время. Что мы знаем о нем? Что оно быстротечно и в то же время бесконечно? Время лечит? Время убивает? Оно делает все и сразу. Лишь им запечатлен каждый миг нашей жизни и жизни наших предков, и потомков. Оно не имеет границ и в то же время имеет. Время это что-то куда сложнее, чем можно себе представить. И Пятый мог управлять им.
Он не мог делать это именно так как ему хотелось и понял он это только после того как оказался среди горы трупов своих братьев и сестер. Он понял, что со его способностью к управлению временем нужно действовать по-другому, блуждая среди горящих руин планеты совершенно один. У него было много времени для раздумий. У него было несчетное количество попыток вернуться. И каждая его попытка заканчивалась провалом.
Он отчаялся, действительно отчаялся, решив, что так его жизнь и закончится. В совершенном одиночестве и в неоправданных надеждах спасти семью от конца света. Он сходил с ума, бредил, разговаривал сам с собой. Кто-то еще на его месте покончил бы с собой. Но Реджинальд научил его никогда не сдаваться. Его номер был пятым, но это не позволяло ему расслабиться. То, что он умеет и то, чему он может научится, может изменить мир и его суть. Но нужно изменить подход.
«Давай заключим сделку…»
Он согласился, не раздумывая. Став агентом в Комиссии, он получил новую надежду на исправление своих ошибок. Он мог спасти семью. Но ему нельзя было никому об этом говорить. В этом месте не было своих, каждый из членов комиссии был потенциальным соперником, которых нужно будет устранить. И он был готов убить каждого, кто помешает ему в спасении семьи.
А потом появилась она. Номер Девять.
— Меня зовут Пятый Харгривз, я твой друг…
Она была совсем маленькой. На целых четырнадцать лет младше его. Правда, проработав в Комиссии некоторое время, возраст для него стал чем-то абстрактным. Поэтому он никогда не обращал на него внимания.
Девочка громко плакала, зовя своих родителей, их образы формировались в красной ауре ребенка, звали ее в ответ и растворялись. Когда Пятый попытался протянуть руку ребенку, перед ним возник человекоподобный образ и схватил его за руку, отгибая и больно сжимая. Ему больно, невыносимо. Эта аура доставляет не ту типичную боль от воздействия на тело, нет. Она словно запускает свои красные нити под кожу, сквозь мышцы, добираясь до оголенных нервов и словно протыкает их сотней тонких иголок. Он не знает, с чем может сравнится эта боль. Он сжимает челюсти, на лбу от напряжения выступает вена, но он улыбается, сводя брови.
— Тебе сделали больно? Поэтому ты сейчас делаешь больно мне?
Пятый ненавидел себя за этот вопрос. Это ведь он виноват, что этому ребенку больно. Это он переоценил себя. Это он не пришел. И он же сейчас сломает ее жизнь, начав воспитывать в ней копию себя. Ведь это его новое задание. Но он блокировал в себе эти чувства. Ему в любом случае должно быть плевать. Он убил многих, убивал с особой жестокостью и ему было плевать. Так почему же, глядя на этого несчастного ребенка, его сердце пропускало удар? Почему он чувствовал себя последней тварью, слыша этот душераздирающий плач? Он — машина для убийств. А у машин не бывает чувств.
— Давай…давай назовем тебя Викс.
Он дал ей имя, которым мог называть ее только он. И это было его первой ошибкой. Ведь, он начал к ней привыкать именно с этого чертового имени.
***
Он начал ее воспитание с азов сдерживания эмоций. С объяснения, что этот мир — не доброе место, что кругом будет тьма и искушения и с ним постоянно нужно бороться, чтобы остаться в игре как можно дольше.
— А для чего жить, если мир такой плохой?
Ей всего тринадцать, но она задает слишком взрослые вопросы. Она стоит, разводя руками в воздухе. Ее ладони окутаны красной аурой, а напротив нее в сгустке красного дыма вырисовывается куб. Она мысленно меняет его форму, материал, текстуру и все его прочие физические свойства и это происходит с предметом в действительности. Она задала этот вопрос совсем по-обычному, словно это что-то из разряда «как дела?». Но этот вопрос не заставил Пятого долго думать. Ведь он сам долгие годы размышлял об этом.