— Она в душе…
Клаус звучал беспристрастно и Пятый скинул это на алкогольное опьянение. Ванных комнат в академии действительно хоть отбавляй, так что неудивительно, что она пошла в любую другую и Пятый ее не заметил. Так ему хотелось думать. Может она сначала спустилась к Клаусу, чтобы спросить про душ, поэтому они разминулись. Пятый сам не заметил, как начал искать оправдания ее отсутствию, не решаясь подумать, что она ушла. И он был рад услышать от Клауса, что она где-то в стенах академии. Конечно, он этого никогда не признает, но на душе все же было чуть более спокойно. Ненадолго.
— Ее душа и разгоралась, и погасала одиноко, она билась, как птица в клетке, а клетки не было: никто не стеснял ее, никто ее не удерживал, а она рвалась и томилась…
Клаус поставил стакан, вскидывая голову наверх и на выдохе проговаривая эту фразу. Где он ее мог услышать или прочесть? Может это были его собственные мысли? Разве он способен на такое? Его отравленный наркотиками мозг никогда так себя не вел. Клаус опустил свой взгляд снова на стакан, но выпивать он не стал. У него впервые за всю его жизнь не было настроения быть пьяным. Ни от алкоголя, ни от наркотиков. С ума что ли сошел? Наверно.
— Все в порядке? — голос Пятого прозвучал как-то тихо. Он видел и чувствовал — что-то не так. В затылке кололо неприятное предчувствие, он обернулся. Ничего не поняв от собственных действий, он снова повернулся к брату, слегка наклоняясь, пытаясь посмотреть в его лицо.
— С каких пор тебе стало не плевать? — Клаус упростил задачу брату, сам поворачиваясь к нему всем телом. Клаус выглядел недовольным и опечаленным. Ему надо было тянуть время. У Викс еще есть обещанные минуты, — В прочем забей. Я никогда не бываю в порядке.
Пятый в привычной манере нахмурился и хотел было встать со стула, чтобы попытаться найти девушку, но остановился, услышав тихий хриплый голос брата, который звучал как-то слишком уверено.
— Знаешь, в чем твоя проблема?
Пятый непонимающе поворачивает голову и изгибает бровь, всем своим видом показывая «Ну давай, удиви меня». И Клаус принял это за нужный ему ответ.
— Ты слишком много на себя берешь, братец. Слишком пытаешься все контролировать и пытаешь делать это в одиночку. Но ты никогда не задумывался, что тебе могут помочь?
Злился ли Клаус? Определенно. Он недолго знал Викс, но часто слушал пьяный бред брата о ней, а когда увидел ее вживую, то почувствовал в ней что-то родное. Да, она такая же как они все. Суперспособности, непростая судьба и потерянный вид. Он постарался ей рассказать максимум информации об Академии, думая, что она захочет остаться. Хотя бы ради Пятого. Но тот как обычно, в своем репертуаре. Лжец, одиночка, сраный параноик, который никогда никому не скажет о своей боли. И Клаус безумно злился на него.
— Мне уже шестьдесят шесть лет, и ты решил, что самое время меня чему-то учить? Ты прожигаешь свою жизнь по клубам и наркопритонам. Да у тебя вместо крови течет чистый яд. И ты вдруг решил, что я нуждаюсь в твоей помощи?
Пятый терпеть не мог такое обращение к себе. Слишком много берет? Да как Клаус посмел даже подумать так о том, что делает Пятый? Он, твою мать, пытается спасти этот мир! Сделать так, чтобы они никогда не думали о том, что могут умереть не своей смертью. Он подписал этот чертов контракт с комиссией только из-за них. Лишь бы они жили, дышали, продолжали быть придурками, но живыми. Они ведь его семья. И он никогда не признается, но он ужасно по ним скучал за все те годы, что провел в Комиссии.
— Да, я не идеален. Я даже ненормален, насколько это возможно, — он смотрит на Пятого почти в упор, четко выговаривая каждое слово, слово бросая их ему в лицо вместе со своим недовольством, — Я пью. Я употребляю. Но я хочу помочь и мой образ жизни не влияет на это.
— С чего ты решил, что мне нужна помощь?
Пятый встал со стула, намеревавшись уйти от этого разговора. Клаус никогда и ни за что его не поймет. Все думают, что он просто сошел с ума и не понимают, что все что он делал всю свою жизнь было ради дорогих ему людей.
— Потому что ты лажаешь, Пятый. Потому что ты слишком много молчишь, а если и говоришь, то обязательно врешь. И из-за этого у тебя нихрена не выходит! И из-за этого ушла Викс!
Пятый, преодолевший расстояние в половину гостиной, пока Клаус говорил, резко телепортировался к брату, хватая его за грудки и вжимая в барную стойку. Теперь он был в ярости. В его глазах снова был ночной еловый лес и в нем горели огни агонии. Они переполнены потоком эмоций, всех и сразу. Гнев, растерянность, обида и дикая всепоглощающая боль. Где-то глубоко в них затаилось и чувство страха. Страх за Викс. Страх за то, что его план к чертям провалился. Страх того, что он действительно снова облажался.
— Где она?
— Ты только и можешь угрожать, Пятый. Создаешь видимость угрозы, словно напуганный зверек, который постоянно рычит, но никогда не нападет.
— Клаус, я клянусь Богом, если ты сейчас не скажешь мне, где она, я покажу тебе, на что способен…
Он буквально рычал эти слова. Клаус словно не понимал, что Пятый не нападает на него, потому что он семья. Пятого это невыносимо злило. Но Клаусу всего лишь нужно было время. И оно вышло.
— Она пошла к Стену…
— Твою мать!
***
Стен все еще видел Бекки, которая сдавливала ему голову, продолжая говорить ему о том, что он все испортил. В ее глазах он видел ненависть, холод и отреченье. В голове словно проигралась вся его жизнь и ему стало невыносимо больно внутри, словно внутри разом сломались все кости. Его разум был закутан красным туманом, и он не понимает, как его развеять. Его окутывает собственная вина и страх, поглощая его остатки здравого рассудка. Видимо он так и умрет. От рук сестры, за смерть которой он так яростно хотел отомстить. Утонув в собственных сомнениях и муках, страдая. Так ему и надо.
Но вдруг весь дым рассеялся и Бекки растворилась в темном мраке гостиной его дома. Голову больше не сдавливало, а эмоции резко отступили, давая возможность вдохнуть. В голове по-прежнему все было мутно, зрение полностью расфокусировалось. Он слишком сильно ранен. Стен стоит на коленях и, не имея сил больше держаться, падает полностью. Перед тем, как его встречает холодный пол и сотня осколков от стола, болезненно впиваясь в его кожу, он замечает силуэт.
Женщина с увесистым чемоданчиком протягивает руку молодой девушке. Девушка колеблется, не решаясь отвечать на ее жест. Стен вдруг осознает, что происходит и пытается сказать хоть что-то, но не успевает. Его полумертвое тело больно ударяется под собственным весом о пол и осколки и, кажется, почти все скрылись под его кожей. Последнее, что он успел увидеть, это яркую голубую вспышку, в которой исчезли силуэты. В голове пронеслось множество ругательств. Это конец ему. Конец Академии Рейн и всему миру заодно. Все снова пошло через зад. Он снова все испортил.
Его глубокие карие глаза медленно закрылись. Он мечтал не открыть их вновь. Мечтал истечь здесь и сейчас кровью, чтобы не видеть все то, что произойдет, когда Викс вернется. А она вернется. И когда это произойдет лучше быть уже мертвым.
***
Пятый телепортировался к дому за один прыжок. Ярость заставила адреналин затечь по венам в бешенной дозировке, и парень ощущал, словно его возможности запредельны. Но сейчас думать об этом ему не приходилось. Мысли заполнила Викс. Его сердце переполняло волнение и страх. Неужели он так сильно переживал из-за нее? Да. Он не желал признавать, не желал верить в возможность такого абсурда, но он переживал за нее. Она не была его семьей, но Пятый был готов ради нее на все. После всего того дерьма, что произошло с ними за жизнь. После всего того, что они пережили, он не имел права думать по-другому.
В его голове роилось слишком много мыслей. Но в одном он был уверен на сто процентов. Он убьет Стена, если с Викс что-то произойдет. В сердце больно кольнуло от мысли, что с ней что-то может произойти. Он обязан был успеть. Зачем она пришла к нему? Зачем она пошла одна? Чего она хотела добиться своим визитом? Глупая! Бестолковая Викс!