Харгривз навсегда запомнит этот день. Как и все моменты жизни, связанные с ней. Он обещал ей, что все будет хорошо. Что он никогда ее не оставит. Но он не тренировал свою силу в сфере времени. Он отлично телепортировался в пространстве, использовал это в бою и в этом ему бы не было равных. Но время. После того, как он неудачно переместился в апокалипсис, из-за чего ему пришлось начать работать на Комиссию Времени, он никогда не пользовался этой способностью. Возможно, он боялся.
Но тогда у него не было выбора. Это было второй раз в его жизни прыжок во времени. Еще и не один. Он думал, что все будет лучше. Даже если они попадут в хрен знает какое время, то они будут вдвоем и смогут выйти из любой ситуации. Главное – вместе.
Пятый понял, что все испортил, когда осознал, что сильно помолодел. Очень сильно. Из тела пятидесяти восьми летнего старика он превратился в школьника. Лет десяти. Потом он обнаружил, что Викс поблизости не было. И все его поиски, насколько это было возможным, не увенчались успехом. Он боялся, что больше никогда не найдет ее. Он начал сходить с ума и думать, что ничего на самом деле не было. Единственное, что у него было, это ее фотография, удачно украденная со стенда лучших работников Комиссии.
Когда он впервые ее увидел, он не поверил своим глазам. Вот она, живая, целая и выглядит прекрасно. Викс. Его Викс. Когда она не узнала его и послала возле шкафчиков, ему показалось, что она просто его не узнала. Конечно, не узнала! Когда ему было восемнадцать, ей было всего четыре. Откуда ей помнить. Но когда она схватила его за грудки его, его накрыло отчаянье и злость. Да, будучи молодым эмоции сменяют друг друга быстрее, чем формируются. Он был так на нее зол, прямо как сейчас.
Он все еще стоял и смотрел на «сладкую» парочку и от этого словосочетания в мыслях, у него начинались рвотные позывы. Ревность. Вот определенно то, что он чувствовал сейчас. Конечно, он не желал признавать этого. Он просто не любит, когда трогают его вещи. Виктория бы его сейчас убила за такое сравнение, но хорошо, что это только его мысли. Виктория больше не была его. И никогда не была его. Она просто позволяла себя защищать, ведь нуждалась в нем ровно столько, сколько он в ней. А он желал ее больше всего на свете. Но теперь все кончено. Теперь она другая и теперь они просто незнакомцы.
Однако…
Что ему мешало снова сделать ее своей?
***
Вот что-что, а физику девушка не особо любила, всегда относясь к ней как одному из самых скучных предметов. Она всегда тупо зубрила правила, алгоритмы и даже не пыталась вникать в тему. Ее куда больше привлекала психология, литература. Вот там ей было где разгуляться. Бесконечные теории, построенные на рассуждениях, на мнениях, которые не требовали доказательств. Ты просто видел ситуацию так и все.
- Таким образом, мы приходим к выводу, что именитый кот Шредингера не может быть мертвым или живым в конечной стадии. Он всегда будет между этими гранями, а то, что мы увидим в коробке будет лишь результатом нашей версии вселенной. Что и требовалось доказать.
Все же это парень был очень странным. Наверное, поэтому он и так хорошо разбирался в физике. На этом предмете он сидел впереди и усердно делал какие-то записи в тетради. И что-то подсказывало, что вряд ли там тема урока. Где-то в голове родились мысли о том, что он из тех, кто слишком уверен в своей крутости и пытается бежать впереди. Викс тряхнула головой, отгоняя мысли. Она не знает его. Он может там хоть гейский фанфик писать. Она не может знать наверняка.
Но тогда откуда это назойливое противное чувство, будто она знает его, при чем довольно давно. Словно какая-то нить их связывает. И чем чаще они встречаются взглядами, чем чаще она замечает его наблюдение и чем чаще сама на него смотрит, как сейчас, тем сильнее эта нить.
На парту прилетает скомканная бумажка и голубоглазая быстро ее берет в руки, пряча от глаз учителя. Но тот слишком сильно был увлечен какой-то формулой на доске. Девушка огляделась, пытаясь понять, от кого записка, и заметила Марка. Он подмигнул ей и широко улыбнулся. Девушка слабо улыбнулась в ответ и развернула записку.
«Мой друг из футбольной команды устраивает сегодня вечеринку. Как на счет прийти и отлично провести время?».
Викс напряглась. Марк вел себя очень дружелюбно по отношению к ней, после извинений, но вот что-то внутри нее противилось его общению. Видимо, ее организм на пару с мозгом сошли с ума. К Харгривзу ее подсознательно тянет, хотя он ведет себя как маньяк, а от Марка отталкивает, хотя он довольно добрый.
Но, как говориться, не суди книжку по обложке.
***
- Я приду.
Виктория подошла к Марку сразу после звонка. Парень широко улыбнулся и провел пальцем по ее носу, якобы его задирая. Девушку внутри снова неприятно кольнуло.
«Да что ж это такое?».
- Адрес скину на номер. Начало в восемь, не опаздывай
Девушка коротко кивнула, глядя как блондин обходит ее и уходит с друзьями, что-то весело обсуждая. Виктория тоже уже хотела уйти, и даже уже развернулась к двери лицом, но взглядом наткнулась на брюнета. Он все так же сидел и что-то усердно записывал, то и дело что-то зачеркивая, чертыхаясь и записывая заново. Виктория наблюдала за ним. Склонила голову набок, словно это поможет лучше его понять. А зачем ей его, собственно, понимать? Это уже становится похожим на Стокгольмский синдром. А влюбляться в маньяка-извращенца в ее планы на этот учебный год явно не входило.
- И эта девушка называет меня маньяком.
Виктория вздрогнула, резко выходя из раздумий. Негромкий голос с легкой хрипотцой и спокойной интонацией с легкой издевкой, вернул ее к жизни и снова вызвал пульсацию в мозге. Она уже начала привыкать к этому чувству, когда смотрела на него или слышала где-то неподалеку его голос.
- Прости?
- Ты стоишь сзади меня уже семь минут и двадцать три секунды, хотя урок закончен. И ты смотришь на меня. Все. Это. Время. Твой взгляд прямо в затылок бьет.
Он все же развернулся к ней, отрываясь от записей, чтобы одарить своей фирменной улыбкой и хитрым прищуром, выражающим издевку.
- Говорит мне человек, который засек мое нахождение здесь.
Темноволосая пыталась парировать, но голос звучал чертовки неуверенно. Какого черта? Будь на его месте кто другой, она бы уже под асфальт его закатала один словом. Чем же он отличался от остальных.
- Что ты пишешь?
Фэлисион подошла к парню, пытаясь заглянуть в тетрадь. Может, если игнорировать его выпады, то он перестанет так делать?
- Мемуары.
- Серьезно?
Девушка вскинула брови, снова попытавшись что-то прочитать, но Харгривз все перекрыл рукой, закатывая глаза.
- Боже, дай мне сил.
Девушка повернулась в сторону Пятого и резко задержала дыхание. Его лицо было прямо перед. Запах колумбийского кофе с коньяком, запах жаренного зефира и свежеиспеченного хлеба. Девушка пыталась незаметно вдохнуть его поглубже. Он показался ей настолько знакомым и родным, что ее сердце начало больно отзываться в груди пульсацией. Его дыхание буквально заставляло губы гореть. Дура! Зачем нагнулась так близко? Зачем повернулась? Почему не отпрянула сразу, как увидела, насколько опасно мало между вами сантиметров? Ей хотелось подольше вдыхать этот аромат, он внушал ей чувство спокойствия и какой-то мнимой защищенности. Она не признавала и не понимала этих чувств. Но ей было приятно быть так близко к нему.
Он же приложил титанические усилия, чтобы не сорваться в омут. Он так давно не чувствовал этот запах. Сладкие свежие кустарные розы, запах клубничной гигиенической помады, которую она всегда любила, запах белого персика от ее кожи. Нежный, мягкий и такой родной. Запах кофе был не ее запахом, он понял в одно мгновенье, что подсознательно она искала его. Не понимая, не осознавая пыталась напомнить себе о нем. Видимо, не вышло.