В группе четыре человека, одна женщина и трое мужчин. Я еще с ними плохо знаком и не знаю, кто из них служит моим тайным палачом. Женщину звать Дарьей, ей около 25 лет, она радист. Молодой лейтенант, Павел, знает отлично немецкий, топографию и не раз бывал в Воронежских лесах. Григорий, степенный мужик, гражданский, раньше был вторым секретарем обкома в области, имеет большие связи среди населения и наконец последний, татарин Сейфулин, парень без чувств и нервов, ему убить человека, что плюнуть. Он прекрасно кидает ножи, ломает выстрелом спичку из пистолета в двадцати шагах и дерется, как черт.
Мы летим в самолете, одетые в тяжелые доспехи парашютистов. Мало того, на нас дополнительные мешки с боеприпасами, радиостанцией, батареями, пищей, одеждой и всякой мелочью. Я даже сидя на сиденье с трудом держу на себе этот груз. Боль в животе, все время дает знать, от этого пот застилает лицо.
- Первый раз прыгаете? - спрашивает меня лейтенант Павел.
- Да.
- Это просто, смело прыгать вниз и парашют сам раскроется.
Он подумал, что у меня пот от страха. Чтобы заглушить боль, я готов прыгнуть хоть в море. На меня с презрением смотрит Сейфулин и сочувственно Дарья. Григорий видно действительно боится и чтобы скрыть это сжал зубами нижнюю губу до крови. Господи. Еще час и я не выдержу, потеряю сознание. Наконец то замигал красный цвет лампочки.
- Приготовиться, - раздается команда.
Второй пилот отодвигает дверцу.
- Первый, пошел.
Первым пошел Сейфулин, он лихо бросился в темноту ночи. Потом по порядку: Дарья, Григорий на деревянных ногах и я с палочкой. Так как у меня руки заняты, летчик сам застегивает карабин.
- Может выкинешь ее?
Он намекает на палку.
- Нет.
- Тогда счастливо... выжить. Пока.
Я прыгнул вниз.
Первым на меня вышел Сейфулин.
- Все в порядке, товарищ лейтенант?
Я лежу на траве и не могу подняться. Фонарик татарина светит прямо в лицо.
- Помоги мне подняться и отстегнуть парашют... Где то моя палка...
- Лучше сейчас иметь в руке пистолет.
- Ты только ни кому не говори, пули фашистов разворотили мне живот и ногу. Я еще не долечился как следует, настолько ослаб, что не могу даже пистолет в руках держать, не то, что груз на спине.
- Я понял.
Сейфулин не церемонится, он кинжалом отсекает ремни парашюта и сдирает с живота вещ мешок. Я облегченно вдыхаю холодный воздух.
- Возьмите.
В руки мне лезет палка.
- Где остальные?
- Сейчас.
Татарин кричит кукушкой несколько раз. Мелькнула точка света, Сейфулин ответил. Ломая кустарник выходит Григорий.
- А где Дарья, Павел?
- Бродят где то.
Опять надрывается кукушка. Издали слышится ответ. Это радистка. Она чуть не плачет от радости, увидев нас.
- Ну и темень. Я так боялась остаться одна. Парашют там бросила... не успела собрать...
- Все бабы бояться, - философски замечает Григорий. - Павла нет.
- Сейфулин ты сможешь посмотреть где он и привести сюда?
Он понял все с полу слова.
- Я пойду поищу.
Татарин приходит только минут через тридцать с мокрым по уши Павлом.
- Где вы были?
- В болоте сидел, еле выволок.
- Где мы сейчас?
Павел вытаскивает карту и подсвечивает ее фонариком.
- Если ориентироваться по болоту, то мы здесь, недалеко от Россоши.
- Нам туда и надо. Пошли.
Мой мешок берет татарин. Павел идет впереди, за ним цепочкой движется Григорий, Дарья, я и Сейфулин. Идут медленно, так как я не могу быстро хромать. К рассвету выходим в пригород Россоши. Здесь главенство принимает Григорий.
- Вот что, ребята. Я вас приведу к тетушке Марине Сергеевне. Она вас спрячет, но потом я должен пойти в город.
- У тебя нет пропуска.
- Мне не нужен. Я здесь каждую щель знаю.
- Хорошо. Пошли к Марине Сергеевне.
Мне только приходится соглашаться.
Мы проходим по чьим то огородам, перебираясь через изгороди. Черные неприветливые избы с уродливыми сараями и уборными тянуться вдоль дороги и нам приходится чуть ли не ползти между грядок, чтобы не быть видимыми на голом пространстве.
- Сюда, - завет Григорий. - Вы здесь ждите.
Мы прижимаемся к тыльной стороне сарая и затихаем. Григорий уходит к невидимой избе. Проходит минут десять, наконец он возвращается.
- Все чисто, ребята, пошли.
Марина Сергеевна, пожилая располневшая женщина, смотрит на нас доверчивыми глазами.
- Проходите, пожалуйста. Гришины друзья, мои друзья.
Павел сразу идет в дом и начинает его осматривать, мы входим в светелку.
- Раздевайтесь, - предлагает хозяйка.
Возвращается разочарованный Павел.
- Нам даже не убежать от сюда, если придут немцы, - говорит он.
- Я вас спрячу в подполье.
Все смотрят на меня.
- Окно у вас, которое выходит в огород, можно открыть?
- Бог его знает, мы его считай лет сто не открывали.
- Павел, посмотри.
Пока мы раздеваемся, слышится скрип гвоздей. Приходит Павел.
- Они ведь не делают петель, хорошо, что дерево сгнило, я чуть нажал и окно вышло наружу. Обратно поставил, вроде ничего.
- Я пошел тогда, - топчется у входа Григорий.
- Приведи себя в порядок.
- Это я сейчас. Мария, где тут у тебя щетки и веник.
- Гриша, ты бы лучше взял телогрейку мужа, в ней внимание не привлечешь и еще, сапоги эти сними, они приметные, я тебе вынесу другие.
- Мне бы по размеру...
- Найду.
Она уходит в спаленку и копается там.
- Когда придешь? - спрашиваю его.
- Ночью. А может завтра, ночью. Вы не волнуйтесь только.
Григорию подбирают обнову, он уходит.
Сидим второй день. Павел волнуется, спокоен лишь Сейфулин. Ночью разбудил стук в дверь.
- Мария, это я.
Григорий входит и неторопливо снимает сапоги. Мы стоим вокруг него полукругом.
- Пошли к столу, новостей воз.
Он неторопливо пьет холодный чай и заедает куском хлеба.
- Значит так. Свищев приезжает в город почти каждую неделю. Он прикреплен к отделу пропаганды 9 немецкой армии и ему отрезан участок по фронту от речки Новая Калитва до города Павловск вдоль Дона. Немцы берегут его, поэтому и не послали на лесистые или степные участки, а нашли естественную преграду - Дон.
- Кто же рискнет переплыть Дон на его призыв?
- А немцам этого не надо. Важно другое, сын одного из видных руководителей страны служит им. Теперь весь мир знает об этом.
- Что он делает в Россоши?
- Здесь штаб дивизии и можно погулять... Немцы сразу организовали, рестораны, казино, бары, гостиницы. Вот сюда то два дня отдохнуть и приезжает Свищев.
- Охрана у него большая?
- В фургоне, где установлены динамики и аппаратура, двое рядовых, сам Свищев и в кабине шофер. Кроме этой машины немцы для охраны предоставили маленькую амфибию, где есть шофер, офицер и двое солдат.
- Семь человек, на такое ничтожество. Когда он будет здесь?
- После завтра, как раз суббота. Машины подъезжают к гостинице "Гамбург", где для них забронирован номер, а вечером у Свищева загул... В казино "Венский Вальс", начинается пьянка. Там есть девочки...
- Наши? - удивляется Дарья.
- Да. Своих из Германии не привезли. Вот и идет загул всю ночь. Дальше вся компания отсыпается до вечера и уезжает опять на фронт.
- Может его по дороге... того..., - предлагает Павел.
- Нет. Мне сначала нужно попасть в "Венский Вальс" и поговорить с ним..., - говорю я.
Наступила небольшая пауза. Григорий мнется.
- Казино хорошо охраняется. Снаружи патрули, у входа тоже стоит здоровенная фигура... Есть черный ход для приема продуктов, но он закрывается изнутри...