Мне не терпелось узнать, кто мог так гнусно поступить и наслать жнеца на ни в чем не повинного человека? Руки чешутся истребить этого человека, стереть его в пух и прах, расщепить на мелкие атомы и стереть о нем воспоминания в сознании других. Пускай тернистый, но этот путь я пройду до конца. Никто не смеет посягать на ее жизнь кроме меня.
Глава 7. Иметь слабости - это нормально. Часть 3.
***
Что произошло? Последним, что я помню, был страх. Всепоглощающий, леденящий душу, словно царапающий иглами кожу страх. Он сковал все тело, не позволяя двинуться и на миллиметр. Но… Я жива?
— Очнулась наконец, – зашел в комнату Касьян, держа в руке стакан с какой-то визуально отталкивающей светло-желтой жижей, больше похожей на гнойную мокроту. – Я думал, что боле никогда не откроешь очи.
Он одарил меня своей самой кислой улыбкой, при сравнении с которой лимон и тот покажется сладкой ватой. Я криво усмехнулась в ответ и попыталась сесть в кровати. Тело пронзила жгучая боль, словно каждая клеточка моего тела заполыхала огнем.
— Просто не двигайся, если хочешь жить, – мягко произнес Касьян. Он поставил возле меня стакан и сел рядом, касаясь тыльной стороной ладони моего и своего лба. – Температура есть, это хорошо… Но твоя энергия все еще не восстановилась, на это с моей помощью потребуется как минимум день. Так что просто ложись и отдыхай, не о чем не беспокоясь.
Касьян собирался было покинуть комнату, но я схватила его за край кофты, останавливая.
— Подожди… Объясни, пожалуйста, что такое произошло? – тихо попросила я, продолжая сжимать в ладони теплый край ткани.
Касьян остановился и, не оборачиваясь, спросил:
— А что именно ты помнишь?
— Я… – на мгновение задумалась, пытаясь вспомнить хотя бы фрагмент произошедшего, а не эмоции, ощущаемые до сих пор. – Ничего… Я ничего не помню, Касьян, совершенно ничего. Мне страшно. До сих пор страшно, но причину понять не могу, – я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, а тело потряхивает мелкой дрожью. Было ли то от температуры или же от страха – не знала.
Касьян осторожно убрал мою руку с его рукава, все также не смея посмотреть на меня. Мне казалось, что он просто устал возиться со мной, а лишние вопросы добивали, раздражая его.
— Значит, ничего не произошло? – Он повернул голову в мою сторону. В его голосе не чувствовалось ни злобы, ни раздражения. Он говорил довольно мягко, что совершенно не соответствовало личности, которую я видела перед собой уже несколько дней.
— Что? – запоздало произнесла я, не совсем понимая смысл задаваемого им вопроса.
— Ничего не произошло, Мира. – Он первый раз назвал меня по имени…– Просто забудь это все как страшный сон и не вспоминай никогда. – После этих слов он ушел, оставляя наедине со своими мыслями и рассуждениями.
Что же такое произошло, что Касьян советует мне забыть об этом, как о кошмаре? Мысли об этом терзали мою голову, я потонула в собственных догадках и теориях, пытаясь выстраивать хотя бы какую-то более-менее сносную логическую цепочку. Но пробелы в ней упорно не желали заполняться. Вновь попыталась встать с кровати и снова согнулась от жуткой жгучей боли. В эту же секунду Касьян материализовался рядом. На мне колокольчик что ли? Почему он так резко появился здесь?
— Я же сказал не двигаться, – сквозь зубы процедил он, – хочешь проделанную мной работу уничтожить?! – Он злился. Но какова была истинная причина его гнева? Он ругал меня, но я не чувствовала в его голосе и тени пренебрежения или же презрения ко мне, какое было ранее. Складывалось впечатление, что злость его была направлена далеко не на меня.
Я не произнесла ни слова. Если он так говорит, то лучше послушать и не лезть на рожон. И сама прекрасно понимаю, что с такой болью и шага не сделаю. Так зачем храбриться и что-то кому-то доказывать? Делать вид, что я сильная, и боль меня не берет? Я человек, а не машина. Если машину еще можно починить, то кто воскресит меня?
— Как ты спас меня? От чего ощущаю такую жуткую боль? – Не унималась я, пытаясь выяснить то, о чем запрещено даже думать.
Касьян молча смотрел в сторону. Вероятно, он выбирал из двух зол: солгать все или же не утаить ничего. Не думаю, что мне понравился бы любой вариант, но ведь лучше горькая правда, ведь так…?
Касьян рассказал бы все, но сейчас почему-то был подозрительно тихим. Что им двигало и почему он так себя вел? Думаю, даже он не знает ответа. И хотя все лежит на поверхности, но даже этого не видела в упор. К счастью это или к сожалению, но карты выложены, и чья-то гнусная игра уже началась. Кто выйдет победителем, а кто проигравшим – все это покажет время. Возможно, его осталось слишком мало… И кто знает, быть может, в этой игре проиграют все.