— Вы не должны… – начала я, но мужчина вновь приставил палец к губам.
— Не говорите, прошу Вас, обещаю ответить на все вопросы, но только после того, как Вы твердо встанете на ноги, Мира, – Тристан говорил плавно и размерено, словно пел песню, затем прикрыл глаза и поднес раскрытую ладонь к моему лбу, не касаясь его. – Пожалуйста, прикройте глаза и попытайтесь уснуть, пока я не выясню причину и не вырву ее с корнем.
Его голос убаюкивал, как ни странно, но спустя несколько минут я погрузилась в глубокий, полный упоения сон.
Что снилось мне? Ничего. Белый лист и ничего больше. Но я слышала голоса. Множество голосов, сливающихся в один протяжный и гулкий, словно церковное завывание. И песня была до боли знакома и, в то же время, донельзя чужда. Звуки сливались в длинные слова, а слова перетекали в непонятные сознанию предложения. Если по отдельности слова можно было понять, то в целом уловить суть всего произносимого, складывая в целостную картину, не удавалось. Как если бы мозг не хотел и не желал воспринимать все происходящее. Или же… Не мог. Песня становилась все громче, а завывание нагоняло тревогу. Тревога перерастала в панику. Паника же катилась в пучину безумия. Я чувствовала, как начинает плавиться мозг, как спирает дыхание, а сердце пляшет прощальный танец перед тем, как остановиться в нескончаемом отдыхе. И тут я пожелала проснуться. Я действительно желала этого всем сердцем, все мысли были заняты лишь этим. Стараясь не слышать боле жуткую мелодию, концентрировалась на своем желании. Открыть глаза – это же так просто, ведь так?
Не уверена, что именно дало сил, но я смогла заставить умолкнуть пробирающую до мурашек песнь. Но это было лишь еще одно затишье перед бурей…
Я открыла глаза и смогла вздохнуть полной грудью, словно до этого не дышала вовсе. Не ощущала ни озноба, ни жара, был лишь липкий от кошмара пот. В это же время передо мной предстали двое. Тристан, который держал руку над моей головой, стоял в замешательстве, неотрывно смотря на своего брата. Касьян же буравил того ненавистным взглядом, удерживая егоза запястье, словно пытаясь отодвинуть его руку от меня.
— Не смей даже пальцем ее тронуть, – прошипел Касьян в лицо брату, – возвращайся обратно к отцу вновь подчищать за ним последствия его грязных делишек.
Тристан ни на секунду не шелохнулся. Его лицо выражало спокойствие и непринужденность. Спустя некоторое время он улыбнулся и посмотрел на меня.
— Прости, брат мой, – он продолжал смотреть в мои глаза, словно разговаривал со мной, а не Касьяном, – но теперь я отсюда никуда не уйду. У меня появилась еще одна веская причина, чтобы остаться…
Глава 8. Мы не можем быть друзьями. Часть 2.
Я сидела на кухне, уставившись в свою кружку с уже практически остывшим чаем. Напряженная тишина. Стрелка настенных часов неумолимо двигалась, с каждой секундой раздаваясь с характерным звуком. Тик-так. Тик-так. Казалось, я уже и сама начала считать эти секунды невыносимого напряжения, повисшего в воздухе. По правую сторону от меня сидел Касьян, а по левую – Тристан. И, сидя друг напротив друга, они не желали прерывать свою немую борьбу испепеляющих взглядов. В этом всем принимать участие всеми фибрами души мне не хотелось, поэтому, выждав очередную минуту, с трудом подала голос.
— Быть может, вам налить кофе? – Голос предательски дрогнул на последнем слове, потому что встревать в противостояние двух сил я не горела желанием, ненароком еще попаду под горячую руку, но и покорно и терпеливо ждать, когда же они насмотрятся друг на друга, не собиралась.
— Мира, можешь идти в свою комнату, я сам здесь разберусь, – загадочно ответил Касьян, прищурившись и склонив голову на бок, не отрывая взгляда от своего брата. – Если услышишь крики, то не обращай внимание, все хорошо.
Что? Какие еще крики? Он задумал тут еще и подраться, и разнести весь дом? Если я это так оставлю, они же и правда могут сотворить все, что угодно…
— Моя леди, быть может, я напугал Вас? – Теперь Касьян смотрел на меня с легкой насмешкой в глазах, возможно, заметив, как я замешкалась и не решалась покидать кухню. – Я лишь пошутил, не волнуйтесь за меня, разберусь с небольшой проблемой, – он выделил последнее слово, задорно глядя на Тристана, словно дразня, а затем продолжил нарочито сладко. – И вернусь к Вам в покои, моя леди, до полуночи…