–План был на триста лет, а мы за пять половину выполнили,-медленно проговорила Сукарно,– а что здесь будет через сто лет такими-то темпами? А через триста?
–Будут цвести яблони,– сказала я, и тут же получила по голове легкий удар старомодной папкой с печатными документами.
–За что?
–Еще раз услышу отсылки к социалистической фантастике, отправлю тебя домой с рекомендацией по трудоустройству в космический университет. Будешь просветительской работой среди молодежи заниматься, mak kau hijau!
–Лучше сразу мне баллоны с воздухом сломай,– предложила я,– не обвинят в подстрекательстве к самоубийству.
–Да иди ты,– махнула рукой Сукарно. Теперь она походила на задолбавшегося начальника, который мечтает или о пенсии, или о несчастном случае на производстве.
Я\КЭЦ расправила крылья и спланировала в нижние слои атмосферы. Мы будто ныряли в теплую морскую воду.
«Ниже». Я расправила руки в инстинктивном движении. Давление и температура повышались, а я тонула в этой горячей и тяжелой «воде».
Через мое сознание проходили цифры и данные. Я их не должна анализировать, они идут дальше, от моих чипов в базу данных Сукарно. Но я их считываю, как считываю едва видные знаки на улицах родного города. Воспринимаю их, осознаю, а мозг адаптируется и формирует ощущения. Вид арахнид, паутинообразных фигур не рельефе Венеры, звучал как электронная музыка, а свист ветра был будто зимняя буря в старых фильмах.
Сознания у дронов не больше, чем у назойливых голосовых помощников, но я всех своих дронов одушевляю. С кошками своими дома я же разговариваю. Тем более, что ни на Нох Эк, ни на Дилбат с питомцами нельзя. Вот и сублимирую.
Правда, толстая пухнатая задница по кличке Джонни Два Ножа в Печень на грозный окрик перестать царапать дверь только усиливает напор. А птички слушаются.
Я отвлеклась от КЭЦ и переключила сознание на автоматику у гигантского зеркального зонтика. Роботы заряжалась солнечной энергией перед калибровкой. Из-за вращения планеты, хоть и медленного, зонтики смещались и их было нужно возвращать в точку Лагранжа. Этим я планировала заняться через одни земные сутки, когда инженеры со станции Нох Эк вышлют на Иштар новые данные.
Странно будет увидеть Венеру похожей на Землю, размышляла я. И увидеть тут настоящий дождь.
–Мне приснился шум дождя,– промурлыкала я,– И шаги твои в тумане…
Резкая боль ворвалась в мое сознание и заставила съёжится, отключившись ото всех роботов и дронов. В мой висок будто воткнулась невидимая отвертка. Мне показалось, что я чую запах жженой кости.
Я\КЭЦ теряла высоту. Раскаленный воздух хлестал жаростойкий корпус дрона. Мои внутренности горели, моя электроника ломалась от высокого давления.
Высокотехнологичное тело не слушалось, и я\КЭЦ в агонии падала с венерианского неба сквозь толщу ядовитых облаков.
Я вырвалась из поврежденного тела, и бросилась к Тесле. Не видно, не слышно, только боль скручивает внутренности. Арахна, Шаманка – не откликаются. Их больше нет, они сломались, вышли из строя, сплющены и разорваны на части.
И половина моего сознания погрузилась во тьму. Обычными глазами я видела станцию, и обычными барабанными перепонками слышала Сукарно. Но все мое расширенное сознание обернулось расширенной тьмой, дополненной ужасом и полной безнадегой.
….Я попыталась пошевелиться, но голова была прочно зафиксирована в портативной МРТ. Тело покрывал липкий пот, в глазах плыло.
Сукарно стояла напротив меня. Вид у нее был как у человека, втянутого в дискуссию о государственном присутствии в космосе.
«Где вы?» мысленный крик в пустоту и тьму, где в последние два года кипела информационная жизнь. Тесла? Арахна?
Тьма. Как когда в темноте ищешь кнопку у лампы. Протягиваешь руку, но хватаешь только пустоту.
– У нас нарушено сообщение с Нох Эк,– мрачно сказала Сукарно,– Дилбат и вовсе пропал с радаров. Антенна в порядке, но все каналы пусты.
Так, у нас авария. И не просто утечка воздуха, или унитаз сломался. Настоящий космический трындец эпических масштабов.
–Ладно,– я отстегнулась от портативного МРТ,– мы же космонавты, покорители Венеры, идем туда, где не ступала нога человека и все такое прочее. Сукарно, дай работу мне и моим нейрочипам. Будем жрать космического единорога по ходу поступления.