Понимала она, что такая и есть, но обиды не было конца, а учёба так и не ладилась…
– Шишига, – снова смеялись над ней соседки в будуаре, а пробежавшая из умывальной другая в придачу и книжкой по голове стукнула.
Подруга, переживающая всей душой, тут же обняла Варю и гневно выдала остальным, собравшимся в насмешках:
– Ступайте читать да готовиться к урокам!
– Дурачины! – вскрикнула Варя в обиде и убежала в умывальню, где в объятиях примчавшейся следом подруги ещё долго рыдала.
– Ну же, – гладила та её по голове. – Не обращай на них внимания. Задиры они. Дурёхи.
– Я уж сколько стараюсь, ну не могу учиться, не могу! – рыдала та безудержно.
– Давай быстрее умываться, – подвела подруга к тазику с готовой холодной водой из Невы. – Спать уже надо. Отругают, а то и накажут за слёзы, скорее!
Наполнив ладошки водой, Варя промывала лицо, разгоревшееся от горячих слёз, и вода показалась необыкновенно приятной.
– Давай вздохнём глубоко, – подала ей полотенце подруга и вместе с ней глубоко вздохнула, внеся в душу больше успокоения.
Только наступивший вечер оказался длинным, как никогда. Варя не успела переодеться в ночную сорочку, как вызвали выйти из будуара и следовать к лазарету. По пути Варенька, находясь уже в непонятной тревоге, узнала, что там лежит её сестра. Что случилось, как и почему – пока не сказали.
Варя вошла в чуть освещённый лазарет и несмело приблизилась к кровати, где лежала, будто спала, её сестра.
– Наташенька? – прошептала Варя и прикоснулась к её плечу.
– Варя, – слабым голосом ответила та и приоткрыла глаза. – Прости, родная, и папеньке передай,… простите…
– Почему? Ты больна? Чем? – прослезилась Варя, и сама пока не понимая, почему, но чувствовала, что случилось что-то ужасное.
– Был бал новогодний, помнишь? – продолжала Наташенька рассказывать, и Варенька кивнула, вспоминая, как несколько месяцев назад всё было радужно, спокойно и красиво: как был новогодний бал у них в институте, где её красавица сестра блистала и кружилась в танце с прекрасным кавалером…
– Ещё ведь будут балы, – молвила Варя, но насторожилась.
– Это был мой самый счастливый и самый последний бал. Прости меня, родная. Война идёт со Шведами. Погиб милый мой… Там… А я. Простите меня, – заплакала сестра вновь, но больше ничего не стала рассказывать.
Варя увидела в её глазах настоящее горе,… увидела сестру, которая не казалась уже молодой, а совсем-совсем повзрослевшей… Что было после – мелькало и кружилось вокруг Вари, погрузившейся в ещё больший шок: Наталья умерла…
Вареньку пришлось тоже поместить в лазарет. Но она долго была далека от жизни… Парализованность… Мгновенное взросление… Закрытость…
«Война… Что это такое? Почему люди должны умирать?… И почему невинные должны страдать?… Смерть… Как такое возможно? Раз,… и тебя нет,… или ты остался, а родного, близкого человека не стало… Нет. Я так не хочу! А что я могу сделать? Что? Наташенька, милая, ты ушла за ним следом!… Ты сама убила себя, приняв этот ужасный яд! Как ты могла пойти против воли Божьей?!… Ты ведь так верила… А я? Почему ты со мной раньше так мало говорила?! И кто только тебе яд тот дал, да когда, да как?… Нет… Наверное, уже и неважно… Тебя не вернуть… Не вернуть… Не вернуть… Нет сестры… Нет…»
Глава 9
Проснувшись в 6 часов утра, Варя, как уже привыкла, вместе с остальными воспитанницами послушно выполняла гимнастику, после которой, умывшись холодной водой, оделась и вскоре опять сидела на уроке…
С тех пор, как старшая сестра Наталья умерла, отравившись так и неизвестно откуда-то полученным ядом, Варенька замкнулась в себе. Она практически ни с кем больше не разговаривала, улыбалась редко. Общалась в основном только со своей близкой и, как она себе и признавалась с каждым днём всё увереннее, единственной подругой…
Время шло, погода улучшалась, наступили тёплые весенние дни, а Великий пост уже подходил к концу…
– В первый день праздника Светлого Христова Воскресенья будем снова христосоваться с начальницею, – улыбнулась подруга ей, когда, вернувшись в спальню, они снова встали вдвоём в стороне от других.
– Ой, шишига очарует начальницу, – захихикала одна из других воспитанниц вместе с подругами, тут же окружившими и начавшими искоса поглядывать на Варю.