Кроме этого, уделялось отдельное внимание религиозному воспитанию. Так, в распорядке дня всегда отводилось время и для молитв.
Чтобы отслеживать успехи каждого воспитанника, были созданы специальные мемориальные доски. А на «чёрных досках» писали имена тех, кто погиб при учении, с небольшим описанием обстоятельств гибели.
Поступали в корпуса и дворяне, и простые, хотя численность дворян превышала. Но для того, чтобы поступить, требовалось лишь умение читать и писать по-русски.
Так, узнав более подробно об обучении в корпусах, Алексей Алексеевич Аргамаков был согласен отдать туда своего сына Михаила. И тот был рад, что его теперь ожидает поступление в морской кадетский корпус, где обучение будет длиться 7 лет, где из него сделают настоящего мужчину, и, как он мечтал и уговаривал отца, настоящим адмиралом…
Глава 1
– Варенька? Варя! – стояла на опушке леса пожилая няня и искала глазами, что может из-за какого ствола та и покажется.
– Где она? – подбежал к няне мальчик лет десяти, примчавшийся от усадьбы, которая виднелась недалеко у дороги перед раскинутым полем уже колосившейся ржи.
– Да вот, Мишенька, прячется, – улыбнулась няня и замахала кулаком в сторону леса. – А ну,… выходи, негодница! Ой, батюшка будет серчать!
– Ммм, – недовольно промычала вышедшая из-за берёзы маленькая пятилетняя девочка со светлыми рыжими волосами.
Она опустила обиженные глазки и медленно приблизилась.
– Салочки, салочки, – помчался мальчик к усадьбе, вызвав тем самым и Вареньку побежать следом.
Они снова бегали по поляне перед домом и пытались друг дружку поймать. Радостный их смех разливался на всю округу, а умилённый взгляд няни не уставал за ними наблюдать. Она села на скамью у беседки и не заметила, как подошёл и сам хозяин.
– Что, нашлась? – раздался низкий его голос, и няня, вздрогнув, поднялась перед его строгими глазами:
– Да, Игорь Иванович, в салочки играют.
– Созывай, – кивнул он. – Вот-вот за Михаилом приедут…
Игорь Иванович вернулся в дом, так и не поднимая печальных глаз. Но няня ещё некоторое время не осмеливалась отозвать детей прекратить игру.
Пока она стояла и любовалась их ещё беззаботным пока детством, на въездной аллее показалась карета. Она проехала через арку ворот, по краям которых стояли скульптуры оленей и отправилась по аллее мимо весело журчащих фонтанов и флигелей, остановившись у ступеней главного дома.
Из кареты вышел грузный мужчина, а следом за ним и его супруга – миловидная молодая дама, но со строгим выражением лица. Они прошли к портику, над которым висел герб усадьбы, и тут же вышедший дворецкий проводил их далее.
Щит герба был увенчан дворянским шлемом с тремя страусовыми перьями, а на шлеме – корона. Сам щит – разделён на четыре части: первая и четвертая части – голубого цвета, где между шестиконечными звёздами перекрещённые сабли остриями вверх, над которыми лежал полумесяц; а на второй и третьей части, красного цвета, – по золотому льву, которые смотрят вправо. Посреди этого щита был ещё один – маленький – он был зелёного цвета и на нём диагонально тянулась серебряная полоса с тремя голубыми шестиконечными звёздами.
Няня снова обратила внимание на этот герб и тяжело вздохнула:
– Ох, что ждёт наших Гриневых да их Аргамаковых?
«Да будущее не велит знать жизнь», – как она понимала, убеждая себя, что даже и к гадалкам ходить не следует. – «Всё одно от судьбы не убежишь».
– Варенька! – стала кликать она. – Михаил, – кивнула она и остановившемуся мальчику. – Пора, уж батюшка с матушкой прибыли.
Варенька сидела с венком из полевых цветов на голове, а Михаил сел рядом и тоже рассматривал всякие разные цветы вокруг. Заслышав, что их зовут, вприпрыжку отправилась Варенька в дом, а следом пошёл и Михаил.
Он знал, что его ждёт, зачем родители приехали.
И сразу, как только прошёл через вестибюль в парадный зал, встал перед ними и хозяином усадьбы. Михаил мельком взглянул на окна, за которыми виднелся сад, где только что, в последний раз бегал и играл в салочки, будучи ребёнком. Теперь ему предстоит повзрослеть. Он с тоской вздохнул по прошлому, словно время уже пролетело, и ему уже не десять лет, а больше. Его глаза были на мокром месте, но слёз он не выпустил.