– Вот это я понимаю стальные яйца, – сказала я и весь стол, включая Хезер, затрясся от смеха. Минт оценивающе посмотрел на меня. Я уже попала в зависимость. Это всё, чего я хотела: заставлять смеяться этих людей и чтобы Минт, с его сияющей в закатном свете кожей, смотрел на меня вот так.
– Твоя очередь, – Каро ткнула в меня локтем. – Как выросла ты?
Моя улыбка померкла. Мои родители не были религиозными, но оба чему-то поклонялись. Жизнь моего отца была алтарём, построенным во имя всего, что мне тяжело давалось. Он никогда не говорил этого вслух, но я знала, что он верил, что если ты не можешь быть лучшим, быть победителем, то жизнь не стоит того, чтобы её жить, и надо искать способ сбежать. Когда жизнь начала разочаровывать его, он нашёл очень эффективный способ. Моя мама, с другой стороны, была простым человеком. Она посвятила себя всему, что папа считал нестоящим нашего внимания. Она обожает гнездование, как говорит он. Постоянное напряжение.
Как я могла всё это объяснить?
Я прочистила горло.
– А почему мы тратим вечер пятницы на разговоры о религии, будто ботаны с факультета теологии? Я вот что хочу узнать: что мы делаем сегодня?
– О да. – Фрэнки ударил рукой по столу. – У «Фи Дельтов» вечеринка «Всё-кроме-одежды». – Он показал на себя, Джека и Минта. – Нас пригласил один из братьев.
Стол взорвался горячим обсуждением того, как сделать одежду из мусорных пакетов и за сколько до начала вечеринки можно начинать пить. Я откинулась на спинку скамейки и наблюдала. Повсюду вокруг в воздухе летали бабочки – искорки света: появилась и пропала. От лёгкого ветерка покачивались ветки деревьев и поднимались травинки в ритм какой-то тайной мелодии. Я чувствовала, как эта мелодия сплетается и тихонько звучит вокруг нас, лужайки, деревьев и прекрасного заходящего солнца. Связывает нас вместе.
Это была магия. Каждый из них был земной звездой, притягивающей меня силой своей гравитации. Я принадлежала им. В тот момент я полностью отдала себя им. Я поклонялась им. Я умирала и заново возрождалась, прямо там, среди травы, в центре лужайки.
На следующий день, проснувшись в кровати с прилипшим к ногам платьем из мусорного пакета, я наконец развернула листочек Купа. Несколько странных слов: «Сегодня начнётся что-то, что никогда не закончится».
Я приклеила предсказание к двери. Я думала, что знаю что оно значит. Но я была молода и так наивна. Я даже не представляла что ждало нас впереди, за ближайшим углом.
Глава 4
Сейчас
Ночной Дюкет был царством тьмы, освещаемым старомодными лампами, свет от которых сиял круглыми, похожими на нимбы с византийских картин пятнами. Идя под грандиозными сводами из белого мрамора, на которых было выбито обещание школы: «Мы изменим тебя, тело и душу», я думала о том, как этот мрамор впечатлил – в первый и последний его визит в наш колледж – даже моего отца.
Когда я перешла на другую сторону, воздух изменился. Я слышала, как издалека доносится музыка и шум голосов. Я пошла по тропинке, вслушиваясь в него сквозь звонкий стук моих каблуков и глухое биение сердца.
Мой самолёт опоздал, и у меня едва хватило времени на то, чтобы добежать до своей комнаты отеля – это дало мне превосходный повод отказаться от приглашения Каро подготовиться вместе. Я знала, что увидеть её придётся – избежать этого невозможно, она всё-таки моя лучшая подруга. Но сегодня я буду общаться с максимальным числом народу, танцевать, перелетать от группы к группе. У меня был план с множеством целей.
Передо мной, в самом центре лужайки Элиота, развернулся белый шатёр. Отсюда я уже могла их видеть: сотни моих однокурсников в нарядной одежде; шатёр весь кишел тёмными пиджаками и чёрными коктейльными платьями. Музыку играл струнный квартет в углу шатра. Я глубоко вдохнула, поправила платье на бёдрах и вошла.
Сначала меня, на моём пути к бару, никто не заметил. Но потом первый человек повернулся, заметив глубокий вырез моего декольте, изящные белоснежные лямки на моих плечах и прямые линии моей спины. На это платье я потратила два месяца денег на квартиру, но оно того стоило. За первым человеком повернулся ещё, и ещё, и теперь все смотрела ни меня – девушку в белом, плывущую через море черноты. Они шептались и разглядывали меня с головы до ног. Но мне было не важно о чём они шептались – главное, что обсуждали меня. К тому времени, как я наконец дошла до бара, у меня кружилась голова и тряслись руки от адреналина.