— Не так быстро, крошка.
— Сегодня был тяжелый день. Уже поздно.
— Не так уж и поздно. — Он взял ее за руку. — Посиди со мной, прошу тебя.
Элл покачала головой.
— Нет.
— Садись, садись… Есть дело. — Элис хотела было запротестовать, но он сказал: — Пришло время экзамена.
— Нет, Берт.
— Я говорил, что собираюсь проверить твои знания? Разве ты не помнишь?
— Да, конечно. Но в этом нет необходимости. Я прочитала все книги, которые ты дал. Думаю, ты найдешь более приятное занятие, чем терять время на проверку моих знаний.
— Я не думаю, что это пустая трата времени.
— Но, может быть, не сейчас, Берт, я… я устала…
— Выпей кофе, сегодня моя очередь варить его для тебя.
Элис взглянула ему в лицо. Его тон был вполне невинен, но глаза опасно блеснули. Девушка немного противилась, когда Бакстер повел ее к дивану, чтобы усадить рядом с собой.
— Все всегда должно быть по-твоему? — Голос ее прозвучал очень неуверенно.
— Желательно. Не гляди так сердито, это тебе не идет. И не двигайся с места, пока я пойду за кофе.
Она смотрела на него, гибкого, раскованного, полного мужского обаяния, и уговаривала себя держаться с ним холодно.
Когда Берт вернулся, неся дымящийся кофе, Элис сидела с видом человека, приготовившегося к атаке.
— Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего.
— Лгунья. Я потихоньку узнаю тебя, Элис. Стоило мне выйти на две минуты, а ты уже что-то задумала. Ну что ж, начнем. — Берт потер руки и сел рядом с ней.
— Почему ты не дашь мне письменный тест? — пробормотала девушка, отодвигаясь. — Я могу ответить на него у себя в комнате, а ты пока поиграешь на гитаре.
— И не думай.
— Обещаю, что не буду списывать.
Он рассмеялся.
— Правда? Нет, Элис, я предпочитаю и это сделать по-своему, а ты будешь вознаграждена за каждый правильный ответ.
— Вознаграждена? И чем же?
— Всему свое время. Сначала кофе.
— Мне кажется, тебе нравится создавать вокруг себя ореол таинственности!
— Может быть. Кстати, перестань хмуриться. Тебе так идет, когда ты улыбаешься!
Элл улыбнулась, ощущая, как от его близости сияют глаза и розовеют щеки; это случалось всякий раз, когда она была счастлива.
— Ты невозможен, Берт.
— Потому, что я сказал, что ты красивая?
— Потому, я думаю, что ты от меня чего-то хочешь…
— Какая ты подозрительная! Но ты права. Я мечтаю, чтобы ты оказалась в моих объятиях, хочу покрыть твое тело поцелуями, я уверен, что оно так же совершенно, как и твое лицо, я хочу тебя, Элис.
Сердце девушки забилось так неистово, что, казалось, можно было услышать его удары. Элл резко поставила чашку.
— Давай перейдем к экзамену!
— Боишься говорить о любви?
— О сексе! Ты говоришь о сексе, при чем тут любовь?
Бакстер тоже поставил чашку, откинулся назад, и девушка вновь ощутила влекущую близость этого человека. Чувствовалось напряжение сильного мужского тела. Если она повернется, даже совсем немного, его дыхание овеет ее. Элис остро чувствовала жар, поднимающийся изнутри, и отодвинулась в дальний угол дивана.
Берт рассмеялся.
— И все же ты боишься меня? Неужели я такой страшный?
— Послушай, Берт, задавай свои вопросы. Чем скорее мы с этим покончим, тем лучше. Я уверена, что ты жаждешь услышать, чем отличается африканский слон от азиатского?
— Неплохое начало, продолжай, — протянул Берт равнодушно.
Элл говорила умышленно монотонно.
— Уши африканского слона гораздо больше и иной формы, чем у азиатского.
— Отлично, девочка.
— Африканский слон более темный. Серая окраска азиатского слона, как правило, светлее.
— Ты выучила материал.
— Надеюсь. Я провела много времени, занимаясь по ночам!
— Очень хорошо, детка.
— Я действительно чувствую себя школьницей, — усмехнулась Элис.
— В самом деле? А теперь награда за хорошо сделанную работу.
Она была изумлена.
— Ты серьезно? Правда, будет награда?
— Я человек слова. Закрой глаза.
Девушка с сомнением смотрела на него.
— Ты мне не веришь? — Глаза его блеснули озорством.
Я бы доверила ему свою жизнь, мелькнуло у нее в голове, но… не свое сердце.
— Если ты не сделаешь этого, ты никогда не узнаешь, что я приготовил для тебя. Ну… смелее, Элис!
— Ну хорошо, уже закрыла.
Послышался звук открываемого ящика, шорох бумаги, затем что-то коснулось ее губ.
— Шоколад!
— Я угадал? Ты его любишь?
— Я его обожаю.
— Возьми кусочек.
Элис состроила шутливую гримасу.
— Я могу взять все?
— Хорошего понемногу.
— Жадина.
— О'кей, продолжим. Какое обитающее в пресной воде млекопитающее самое большое на земле?
— Гиппопотам.
Берт положил еще кусок шоколада.
— Я не распробовала!
— Ноги гиппопотама?
— Имеют четыре пальца.
Шоколад снова оказался у нее во рту.
— Что общего между слоном и бегемотом?
— Они травоядные. Строение зубов.
— Правильно.
На этот раз, взяв шоколад, Элис случайно облизала кончики пальцев Берта. Он засмеялся низким бархатным голосом.
— Самое высокое млекопитающее?
— Жираф. Некоторые особи достигают шести метров.
Элл получила еще порцию шоколада. Длинные пальцы остановились у ее губ, и она почувствовала, как горячая волна желания прокатилась по телу.
— Самое быстрое животное?
— Гепард.
— Расскажи о нем, Элис.
Элл радовалась, что провела так много времени над книгами, потому что ей становилось все труднее и труднее сосредоточиться. Движения Берта были нарочито провоцирующими, и девушка была бессильна противостоять ему. Рассказывая о гепарде, пятнистой шкуре животного, строении лап, о количестве детенышей, Элис смотрела мимо него, припоминая прочитанное. Волнение все больше охватывало ее.
— Отлично, отлично…
Слова были произнесены учительским юном, но в голосе было одно искушение, как и в его пальцах, скользивших по ее губам, проникающих в рот с кусочком шоколада, касающихся ее языка. У Элис перехватило дыхание. Невольно повернувшись в Берту, она склонилась к нему, но вдруг, опомнившись, закрыла глаза и отпрянула.
Бакстер, словно ничего не замечая, продолжал:
— Расскажи об антилопе импала.
— Нет, хватит вопросов.
— Значит, эту часть ты еще не выучила?
— Это значит, что на сегодня достаточно.
— Без ответа не будет и шоколада.
— Шоколада тоже достаточно.
Элис снова повернулась к нему, расширившиеся зрачки сделали глаза совсем темными, лицо горело, как у женщины, только что покинувшей объятия любовника.
— Я действительно устала, Берт.
— А если я скажу, что не верю тебе, Элис?
— Меня не волнует, веришь ты или нет. Я иду спать.
— Еще нет.
Берт поднялся и обнял ее.
— Давай потанцуем.
Словно во сне Элис наблюдала, как он нажимает кнопку магнитофона. Кассета была уже там, а значит, он обдумал вторую часть вечера точно так же, как спланировал первую. Ну и пусть! Лишь бы он не разжимал своих сладостных объятий…
Музыка была медленной, нежной. С готовностью Элис прижалась к нему, закрыла глаза, склонив голову к его груди, вдыхая волнующий мужской запах. Вряд ли то, что они делали, было похоже на танец: медленное движение ног, колебание тел в нарочито чувственном ритме.
Элис откинула голову назад, глаза их встретились, но она не смогла выдержать взгляда дольше нескольких секунд, боясь, что все можно прочесть в ее глазах, и снова склонилась к его груди.
Они продолжали медленно двигаться под музыку. Одна рука Берта скользнула под тяжелую волну волос к шее, другая двинулась вниз по спине.
— Обними меня, — пробормотал он.
Ее не нужно было просить дважды. Обвив руками его шею, она приникла к ней губами, задыхаясь от возбуждения.