— Ровенна, сьенна Алекс на месте? Занята? — спросила я у секретарши.
— Минутку, сьенна Элианна, я узнаю. Нет, сейчас время обеда. Она же должна иногда обедать. Сегодня — можно и нужно.
Кивнула, молча садясь на диван. Слов не было, разговаривать не хотелось. Секретарша посмотрела на меня и ничего не стала спрашивать. Опытная. Умеет работать с людьми.
— Ли, ты здесь зачем? — удивилась мама, выходя из кабинета. Поглядела в мое лицо и поджала губы: — Ладно, заходи. Ро, закажи что-нибудь в доставке. Обедать буду в кабинете.
— Хорошо, сьенна Алекс.
Я прошла в мамин кабинет: большой, светлый, стильный. Белая мебель, обшитые деревом стены, панорамное окно. Стол со стеклянной столешницей, кресло на колесиках — тоже белое. Плюхнулась на белый кожаный диван и заревела. До этого даже не собиралась плакать, но при виде этого кабинета… Рефлекс, наверное. Сюда я прибегала, когда ссорилась с подругами. Когда завалила экзамен по географии. Когда мои рисунки не заняли даже третьего места на городском конкурсе. И каждый раз ревела. Условный рефлекс, видимо.
— Ли, милая, что случилось? — мама села рядом и нерешительно погладила меня по руке. Я завыла еще жалобнее и уткнулась ей в плечо.
Проревевшись, выпрямилась, утерла слезы и решительно заявила:
— Мама, Яна нужно отпустить. Вернуть на родину.
— Я так и думала, — вздохнула мама. — По другому и быть не могло. С кем угодно, но не с тобой.
— В смысле, так и думала?
— Ты влюбилась.
— Угу.
— Я все это видела. И знала, что ты не сможешь. Когда любишь, не будешь ломать крылья любимому человеку.
— Ты все понимаешь?
— Конечно.
— И ты поможешь?
— Я навела справки. И знаю, кто такой твой Ян. Не сможет он в клетке, не из тех людей. К сожалению. Ты не беременна?
— Нет, я… таблетки пью.
— Жаль. Такой генофонд пропадает! Надо хоть биоматериал взять…
— Мама! — я была ошеломлена. — А почему мы покупаем рабов, а не биоматериал?
— Потому что даже на Н’Илуне не торгуют, прости, мужской спермой. Нет, организовать, конечно, можно. Но извини, в качестве продукта хотелось бы быть уверенной. Кот в мешке никому не нужен. И вообще… мужчины — это не только… кхм… оплодотворители.
Да уж, это я теперь очень хорошо понимала.
— Поехали домой, Ли. Поговорим с твоим Яном. Интересно мне, что он скажет.
— А как же твоя работа?
— Переживет. Я и так часто без выходных.
Я кивнула. Она знает, что делает.
Странно все это. Я почти ненавижу Яна за ту боль, что испытываю. Но ни за что не отказалась бы от встречи с ним. А еще я теперь знаю, что такое — быть несчастной.
Глава 11. Сломанная клетка
— Я возьму с собой Анну.
— А зачем ты ей сдался? Элианна, ты хочешь с ним лететь?
— Нет. У меня тут учеба, дом, семья. Никуда я лететь не собираюсь.
Ян поглядел на меня так изумленно, что я невольно усмехнулась. Ну да, ты ожидал, что я буду умолять? Что я без тебя не смогу? Ну, так ты забыл, с какой я планеты.
— Но мы с ней… Она…
— Что “вы с ней”? — мама все же была стратором и военным с опытом, так что ее речи Яна только забавляли. — Спали? И что? Ты ей никто. Просто раб. Тебя для этого и купили. Молодец, научил. Хорошо научил, старался, как я понимаю. Ну и все, дело сделано. Не будет тебя — будет кто-то другой. Я достаточно богата, чтобы купить хоть с десяток красивых и искусных мужчин.
Я равнодушно разглядывала ногти, всей кожей ощущая злость Яна. Мама снова меня защищала. От унижения, от стыда, от любви этой дурацкой. Мы обе с ней знали, что я снова буду плакать. А ему этого знать не обязательно. А он пусть не думает, что я тряпка, которая вообще способна страдать из-за мужчины!
— Ты забыл, на какой ты планете. Нам не нужны мужчины, чтобы быть сильными. Мы сами себе мужчины. И женщины. И матери, и защитницы, и хранительницы очага.
— Это ненормально, — угрюмо ответил Ян, опуская глаза.
— Так было всегда. И на твоей планете тоже так бывает. Просто мы себе не лжем. Мужчины без женщин не выживут. Женщины без мужчин — вполне.
Она, конечно, утрировала (рожать мы тоже без мужиков пока не научились), но сейчас я гордилась своей планетой. Да, мы сильные, свободные и независимые. И прекрасно справляемся, лучше многих патриархальных планет.
— Ну хорошо. Вы идеальные. Я — раб и ничтожество, — равнодушно сказал Ян. — Что дальше?