Гордон Борисович молча развел руками.
* * *– Оль! Постой! Да подожди же ты!..
Щурясь от мелких брызг противного, типичного для осени дождя, Оля оглянулась.
Ну, конечно же, это опять Мишка Кретов с параллельного потока. Вот уже месяц, как он возымел недвусмысленные намерения в отношении ее персоны.
Ничего, пусть побегает… Полезно. А там посмотрим…
– Оль, ты сейчас куда?.. Домой?
А запыхался-то – будто воз в гору вез. Или он все-таки волнуется?
– Нет, на прием в Посольство Нигерии по случаю их национального праздника.
– К-какого еще праздника?
Нет, все-таки этот парень – настоящая находка для шпиона. Искренне верит каждому слову, сказанному без улыбки до ушей.
– Нигерийского, конечно. Дня квадратного банана.
Ну, наконец-то до него дошло!.. И вот чем он еще подкупает – никогда ни на какие гадости словесные не обижается, хотя другой на его месте давно бы послал меня как можно дальше. В Нигерию, например… Ладно, сбавим обороты.
– Домой я иду, Миш, куда же еще?
– Не возражаешь, если я тебя немного провожу?
Немного – это, как всегда, до самого подъезда. Не хватало еще, чтобы до двери квартиры. Как будто я сама дорогу не найду. Хотя сам он, между прочим, живет на другом конце города. Туда пилить – час с лишним на общественном транспорте, и еще примерно полчаса – на своих двоих!..
Наверное, я действительно ему очень нравлюсь.
А он мне?
Туман непроглядный. Во всяком случае, я бы его провожать не потащилась ни за какие пряники.
– Не возражаю. Только с двумя условиями.
– Какими?
– Во-первых, не молчать. А во-вторых, не говорить глупости.
– Хм, ну, Оль, ты даешь!
Оля стоически промолчала, хотя язык так и чесался выдать какую-нибудь пошлость насчет "давания".
Не тот человек был Мишка, чтобы отшивать его подобными штучками. Какой-то беззащитный, как ребенок, хоть и в полтора раза длиннее ее ростом.
Некоторое время они шагали молча.
Наконец, Мишка, видимо, все это время напряженно размышлявший, как обойти оба условия, и так ничего путного и не изобретя, спросил:
– Оль, а знаешь, как тебя наши ребята прозвали?
– Страшилой? – предположила Оля. – Или Крокодилой?
– Нет, что ты, – улыбнулся Мишка. – Кто ж тебя посмел бы так обозвать?!.. Нет, тебя зовут по-другому: Царевна… – он сделал чуть заметную паузу, прежде чем закончить, -… Несмеяна.
Оля с деланным безразличием пожала плечами:
– Ну и что? А ты, значит, напрашиваешься на роль Ивана-дурака, который меня должен рассмешить?
Сказала – и тут же пожалела об этом.
Мишка нахохлился, опустил голову чуть ли не до горизонтального положения, став поразительно похожим на фонарный столб.
– При чем здесь – рассмешить? – пробормотал он. – Просто я вижу – ты в последнее время какая-то не такая стала… Ходишь, как во сне, ни с кем не общаешься… И, опять же, никуда не ходишь. Только и знаешь: из дома – в универ, из универа – домой… Может, у тебя что-то случилось, Оль?
Оля закусила губу.
Ладно, подумала она. Сам напросился. Как тот простак из анекдота, который из вежливости предложил уродине стать его женой, а она призналась, что не может устоять перед такими настойчивыми ухаживаниями.
– Да, случилось, – без выражения сказала она.
– Что именно?
И тогда Оля рассказала этому малознакомому парню всё.
Она думала, что он будет жалеть ее или утешать, но Мишка только спросил:
– И это – всё?
– Что значит – всё? – удивленно переспросила она.
Он с видимым облегчением вздохнул:
– Фу, а я-то думал: не дай бог, с тобой что-нибудь случилось… Например, болезнь какая-нибудь неизлечимая…
– Дурак! – обиделась Оля. – А по-твоему, то, что произошло, – пустяки?!
– Да нет, конечно… Но ведь зато ты теперь не одна, верно? И, кстати, правильно, что ты обратилась в Агентство…
Оля вздохнула:
– Не знаю, Миш, я теперь ничего не знаю… В принципе, я уже привыкла к этому, но иногда вдруг видишь себя как бы со стороны. И думаешь: господи, ведь всё же не так, совсем не так, как ты вбила себе в башку!.. Игра, страшная игра – вот что это такое! И тогда я проклинаю себя: что же ты наделала, дура? Ведь потом не простишь себе, если всё будет не так, как ты мечтала!.. И такая тоска за душу берет, что хочется бежать куда глаза глядят!.. Понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Мишка с серьезным лицом. – Ну, а почему бы и в самом деле тебе в таких случаях не сбегать куда глаза глядят, а? В дискотеку, в театр, в кафешку, к друзьям… Кстати, сегодня в Голораме – премьера, народ ломится, а у меня есть возможность достать билеты. Пойдем?
– Да ты что, Миш? – удивилась Оля. – Как можно? Да это же… хуже предательства! В конце концов, они же не виноваты, что нам с ними страшно!..