Выбрать главу

И когда они уже покинули осиротевший особняк Гнедого и сели в «БМВ» Живоглота, Михаил сказал ему:

— А ведь кто-то из своих стучал. Без посторонней помощи ему бы не проникнуть в особняк Гнедого и не взорвать его машину.

— Ты прав, Лыко, — кивнул круглой головой Живоглот. — Разберёмся и в этом… Кстати, эту красулечку надо бы отсюда забрать. Зачем она здесь? Хозяина нет и не будет, что, этим придуркам её оставлять для потехи? Или на улицу выбросить за ненадобностью. А ну-ка, покличь её… Мы подождём.

Лычкин вернулся в дом и подошёл к лежавшей на диване «Лерочке».

— Поехали с нами, Лера, — тихо и вкрадчиво произнёс он. — Зачем тебе здесь оставаться? Мы тебя утешим… Поехали…

— Не поеду я с вами, — надула губки Лера. — Не хочу. Не нравитесь вы мне… Я Евгения Петровича любила… И у меня траур…

— «Любила», — злобно передразнил её Михаил. — Что ты в этом понимаешь, бикса? Траур у неё, видите ли… А ну, вставай, раз говорят. Тебе тут больше делать нечего. Вставай, одевайся, и на улицу! — прошипел он. — Не заставляй меня говорить по-другому…

Лера увидела в глазах Михаила зловещие искорки и встала с дивана. Она немного повертелась перед зеркалом и вышла из комнаты…

— Сюда, — показал ей Михаил на белый «БМВ» Живоглота.

— Я хочу домой, — прошептала она. Теперь ей стало страшно.

— Так и отвезём тебя домой, — широко улыбнулся Живоглот. — Где ты живёшь?

Она слегка растерялась. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы они знали, где она живёт и каково её настоящее имя.

— Ты что мнёшься? — продолжал улыбаться Живоглот. — Забыла от горя, где живёшь?

— А я не хочу, чтобы вы знали, где я живу, — попыталась она снова сыграть роль капризной шлюхи. — Отвезите меня в Москву, и все…

— Хорошо, хорошо, — соглашался Живоглот. Главное, чтобы она села в машину, а уж там с ней разберутся, куда её везти.

Тут зазвонил мобильный телефон Живоглота, и братан, сидевший на стрёме в машине неподалёку, сообщил, что сюда следует ментовская машина.

По тому, как он нахмурился, Нина Туманович поняла: что-то его обеспокоило и он торопится уехать отсюда.

— Поехали, — ещё раз повторил он.

— Не хочу! — вдруг закричала она. — Я тут хочу остаться, Евгений Петрович обещал жениться на мне!

— У, сучка гребаная, — выругался Живоглот. — Садись, Лыко. Поехали, братки! А с тобой, бикса, мы ещё встретимся…

Он допускал, что может встретиться на даче у Гнедого с милицейской бригадой, но, по возможности, надо было этой встречи избежать. К тому же он прекрасно знал, что в недалёком будущем именно с него тот, кому надо, спросит за гибель Гнедого, за всевозможные беспорядки, а уж если менты начнут копать под все его окружение, последствия могут быть самыми печальными. И прежде всего для него.

Нина Туманович осталась стоять посреди участка Гнедого, а братва села по машинам и уехала восвояси.

— А странно, однако, она себя ведёт, а, Живоглот? — заметил Михаил.

— Думаешь, она стучала? — поглядел на него Живоглот.

Михаил только утвердительно кивнул головой. А потом произнёс:

— Бикса клёвая. Разговорились мы с ней как-то на днях. Теперь дело прошлое, я хотел её того… К себе заманить… И порассказал ей, что злых собак у меня нет, так как я собачьего лая терпеть не могу, и что сигнализацию в машину не поставил за ненадобностью, что и я и Гена большие любители поспать по утрам, поскольку ложимся очень поздно, что моя супруга Лариса в последнее время ночует в московской городской квартире и, кроме меня и Гены, на даче никого не бывает… Ну как, чуешь, откуда ветер дует?

— Вот тварь… — прошипел Живоглот. — Ничего, достанем её хоть из-под земли…

— Успеется. А теперь и нам нужна разведка, — сказал Михаил. — О нашем общем друге тоже не помешает кое-что разузнать. Где живёт, с кем общается…

— Ну, и кто эту разведку будет проводить? — недовольно спросил Живоглот.

— Я, — спокойно ответил Лычкин. — Отвези меня домой.

— Как скажешь. Отвезу хоть на край света, если во благо общего дела… Ты учти, за смерть Гнедого с меня спросят, а я спрошу, понятно, с тебя… Так что действуй, дружище Лыко…

Живоглот отвёз Михаила на Ленинградский проспект. Там его встретила взволнованная Лариса.

— Что с тобой, Мишенька? Да у тебя все лицо избито? Случилось что?! — бросилась она к нему.

— Случилось, случилось, ещё как случилось. Все может кончиться крахом… Давай поедим, умираю с голода…

За столом он спросил:

— Где сейчас обитает твоя Инна?

— Была я как-то у матери, когда Костин уезжал в отпуск. Они-то со мной, сам знаешь, с тех пор не общаются. Но мать жалеет иногда, родная дочь как-никак… Она и сообщила, что квартиру Инна купила. Только вот где, не знаю. Она не сказала, вроде бы где-то недалеко от них. Что ещё? Жених у неё был, как его, забыла… Короче, погиб он в конце девяносто седьмого, ну, знаешь, взрыв был на Востряковском кладбище…

— Знаю, знаю, — неожиданно грубо оборвал её Михаил. Он прекрасно знал про взрыв на Востряковском кладбище, потому что при нем отчаянно матюгался у себя дома Гнедой, узнав, что тот, из-за кого все это затевалось, остался жив. И Гнедой получил за это жуткий втык от большого босса. — Так что Инна-то? Ты про неё говори, а не про взрыв этот.

— А что про неё говорить? — протянула удивлённая его резким тоном Лариса. — Жених погиб, так что она теперь снова одна…

— Может быть, одна. А может быть, и не одна, — загадочно произнёс Михаил. — Вот это-то и надо выяснить. Сама-то она меня, понятно, не интересует…

— Думаешь, опять Кондратьев? — привстала с места Лариса.

— Опять Кондратьев, это точно. Только с ним Инна или нет, этого я не знаю… Расстались они тогда, в девяносто втором, сама знаешь как… А теперь сошлись или нет, это никому не ведомо… А узнать бы надо… Вот ты и узнай…

— Как же я узнаю? В том доме со мной разговаривать не желают. Отчим может просто на три буквы послать, да и мать при нем рта не раскрывает…

— Ладно, узнаем её адрес по справочному.

Через десять минут Михаил уже знал адрес квартиры Инны на улице Новаторов. Он позвонил Живоглоту и сказал, что ему срочно нужна машина.

— Я об этом уже и сам догадался, — мрачно ответил Живоглот. — Ждёт тебя под окнами «Пежо-405» красного цвета. Там твой друган Генашка сидит…

— Сам поведу, ну его, — махнул рукой Михаил.

— Вообще-то, ты сильно датый, целый день коньяк глушил в казино, потом мы с тобой шефа помянули… Нет уж, доверься ему, нечего других в такие дела посвящать… Больше он таких ляпов делать не станет, он теперь учёный… Спускайся и делай свои дела… Удачи тебе!

— Ладно, — сказал Михаил Ларисе, целуя её в щёчку. — Поеду я. Дела неотложные. Извини, я сегодня не в форме. А подробности потом расскажу. Главное, ты будь осторожна. Дела очень серьёзные… Хуже не бывает… А пока скажу только одно — сегодня утром Гнедого взорвали в его «Мерседесе».

От радости Лариса чуть не подпрыгнула до потолка. Бросилась к Михаилу и поцеловала его.

— Туда ему, гаду ползучему, и дорога, — воскликнула она. — Вспомни, как он издевался над нами…

— Дура ты! Дура! — оттолкнул он её от себя, да так сильно, что она чуть не ударилась о стену. — Он, разумеется, был большой гад, но я-то кто без него? Подумай… Маленький гадёныш, вот я кто… Да ещё гадёныш, которого могут обвинить в смерти этого гада и менты, и братва… Так-то вот, кончились наши светлые денёчки… Все. Некогда. Сиди тут и думай. И будь осторожна, повторяю… Пока. Когда приду, не знаю…

Михаил спустился вниз, молча уселся рядом с расплывшимся от какой-то идиотской радости Геной и велел ему ехать на улицу Новаторов, находящуюся между Ленинским проспектом и Профсоюзной улицей.

Улица Новаторов была вся перерыта. Но они нашли укромное местечко, где можно было долго стоять так, чтобы их было почти незаметно, а вот подъезд Инны хорошо просматривался. И они набрались терпения и стали следить…

Однако слежка в этот день ни к чему не привела. Видел он Инну, вернувшуюся вечером домой, видимо, с работы. Он заметил, что она очень хорошо выглядит, модно одета и довольно весела. Правда, из этого вовсе не следовало, что она снова сошлась с Алексеем Кондратьевым.