– Я туда не звонила, – приходится сознаться мне.
– Ну, не велика потеря! – радуется он. Конечно, радуется! – Номер твоей квартиры я узнал у охранника, – затем чуть наклоняется ко мне и добавляет: – Любимая, – и широко улыбается.
Я сглатываю пустоту и молчу, уставившись на него. И что, все? Обратного пути нет? Любимая, а затем мертвая?
– Полина Любимая. Забавно!
И тут я начинаю хохотать. Заливисто и громко. «Какая же ты дура, Полина! Ну и нелепица!» – думаю я. «Не лепится? Нелепицца? Неле пицца?» Я раскраиваю это слово и так, и эдак и гогочу еще сильнее, потому что слово, которое я придумала для обозначения возникшей ситуации, внезапно кажется мне смешнее самой ситуации. Я складываюсь пополам и розовый капюшон падает мне на голову. Я не могу остановиться. Я готова упасть на пол и крутиться на нем волчком. Я не знаю, сколько проходит времени. Может, минута или вечность. И вот я уже плачу. Из моих глаз текут слезы. От бессилия я со всего размаху падаю на колени и хватаюсь руками за голову. Я уже практически забыла о Роме. Но вот он берет меня за запястья и тянет с пола наверх. Затем он крепко прижимает меня к себе и гладит рукой по голове что-то приговаривая. Но я все еще рыдаю в голос и поэтому не слышу что именно. Через некоторое время я замолкаю. «Тихо, тихо…» – повторяет он. «Тик-так, тик-так…» – повторяют часы.
__________
Я вешаю трубку и отправляю заказ на исполнение. В операторскую входит Марина и непомерно оживляется, увидев меня.
– О, Полина! Вы посмотрите на нее! Уже на посту! Ну, что сказал врач? Не все ты мозги от удара растеряла? Сможешь еще послужить на благо «Веселой панды»? – усмехается она.
«Как чудесно, что некоторые люди могут позволить себе не изображать доброжелательность!» – отмечаю я про себя саркастически. «Видимо, вежливыми в нашем мире скоро будут исключительно преступники!»
– Здравствуйте! У меня все на месте.
– Отлично! Тогда… – и она, к счастью, замолкает: раздается звонок телефона. Я хватаю трубку: «Суши-ресторан «Веселая панда». Полина. Слушаю». Марина похлопывает меня по плечу, затем берет какие-то бумаги с соседнего стола и уходит.
Перед тем как подняться на лифте в квартиру, я подхожу к охраннику и спрашиваю:
– Простите, не могли бы вы подсказать номер квартиры Романа. Он пригласил меня в гости, а я запомнила только этаж. Десятый, пожалуйста.
– Минутку, – он открывает журнал и проводит по странице пальцем. – Десятый?
– Да, – и я наклоняю голову, чтобы разглядеть запись в журнале, но охранник сам выдает мне нужную информацию.
– Так, Роман Евгеньевич Жаров. 77 квартира.
Дома я тут же включаю компьютер и забиваю в поисковике его ФИО. Из первой же ссылки я узнаю его место работы. В разделе «наши хирурги» есть его фотография и краткая биография. Затем я открываю еще пару ссылок, читаю десятки благодарственных отзывов и нахожу фотографии, где он запечатлен с прооперированными детьми и их родителями. Я физически ощущаю значение понятия «когнитивный диссонанс». И едва успеваю откинуться на спинку стула, как раздается звонок в дверь.
– Кто там? – произношу я, подойдя к двери.
– Это Рома.
Поколебавшись лишь несколько секунд, я отпираю дверь.
– Привет.
– Здравствуй, – произносит он, слегка покачиваясь, затем опирается рукой о дверной косяк. – Можно к тебе?
– Зачем?
Он облизывает губы, опускает взгляд на свои кеды и еле слышно произносит: «У меня сегодня мальчик на столе умер», – а потом утыкается взглядом мне в лицо. До меня не сразу доходит, что это вовсе не признание в убийстве
– Простите. У меня гости, – с ходу вру я.
– Это хорошо. Чем больше народу, тем лучше. Мне надо отвлечься, – неожиданно весело произносит он, хватается рукой за дверь и с силой распахивает ее.
– Погодите, – выставляю вперед руку.
– Что? Ты с парнем?
– Нет! – хмыкаю я и тут же жалею о сказанном.
– Пожалуйста! – снова еле слышно произносит он.
– На самом деле, вы правы, я с парнем, – легко отказываюсь я от своих слов.
– Ты же только что сказала, что нет.
– Я, – поражаюсь, как легко из меня вытекает ложь, – просто подумала, что вам не шибко приятно будет слышать, что у меня парень. «Гости» звучит более… нейтрально.
– Да… Наверное. Но я вряд ли добегу до дома… – и он подныривает мне под руку, пересекает коридор и захлопывает за собой дверь ванной комнаты.
Я не успеваю ничего сказать. А в голове мысли пускаются в пляску святого Витта: «Убрала ли я с пола трусы? Не оставила ли на раковине расческу с застрявшими волосами? Давно ли я мыла унитаз?» И зачем только в квартирах ванну совмещают с туалетом? И почему, черт возьми, почему я думаю об этой ерунде, а не о том, что у меня в квартире маньяк-убийца!?