Я хохочу, как сумасшедшая! Вот это шутка! У француза спрашивать, говорит ли он по-французски! Ну и глупая!
Взрослые тоже смеются. То ли надо мной, то ли над фельетоном… В общем, всем весело. И еще я понимаю, что хоть Москва и очень гостеприимный город, а с иностранцами знакомятся только неразумные девушки. Нехорошо это. Несерьезно. Вот про это в фельетоне и пишут.
В первый класс: «Забудьте слово „хочу“»
Меня отправляют в первый класс. У меня все есть, как у настоящей школьницы: коричневая форма с белым воротничком и манжетами, два фартука — черный, на каждый день, и белый, для торжественных случаев. У меня есть коричневый портфель, учебники, тетрадки, ручка, коробочка с железными перышками для нее, чернильница с чернилами, перочистка (несколько кругленьких разноцветных фланелек сшитых так, что получается почти цветок, этим цветком надо чистить перо, иначе оно будет ставить кляксы). Есть пенал, ластики, карандаши…
Я готова.
— Хочешь в школу, Галенька?
— Очень хочу! — отвечаю.
Ну, поначалу и правда — хочу. Я уже знаю, что теперь я каждый день буду ночевать дома! Кончилась моя шестидневка! Как можно после этого не хотеть в школу?
Первого сентября мы собираемся и отравляемся на Плющиху, в мою школу номер 34. Я иду с цветами, в белом фартуке. Я немножко боюсь, даже живот начинает болеть — это всегда случается от страха или тревоги.
Танюся меня успокаивает:
— У тебя будет хорошая добрая учительница. Ирина Михайловна.
— Молодая?
— Молодая.
Не знаю, почему, но мне очень хочется, чтобы учительница у меня оказалась молодой.
У школы толпа первоклассников с родителями. Девочки в коричневых платьях и белых фартуках. Почти все с косичками. В косы вплетены белые атласные ленты, на кончиках кос завязанные в бантики. Мальчики в формах, делающих их похожими на солдат. Гимнастерки с белыми подворотничками, на поясе перехваченные широкими ремнями с пряжками, фуражки, как у офицеров — точная копия гимназической дореволюционной формы, как потом оказалось.
Учительницы по спискам собирают свои классы. В моем классе есть несколько девочек и мальчиков из детского сада. Уже хорошо.
Нас выстраивают по двое у ступеней школы.
Наступает торжественный момент. Выходит директор. Это очень крупная женщина в строгом костюме. Волосы гладко зачесаны и убраны в пучок. Лицом страшная. Не то что некрасивая. Так вопрос даже не ставится. Но от лица ее распространяется на нас страх.
Директор говорит нам речь. Она объясняет, что мы теперь — советские школьники. Совсем немного, и мы вырастем и будем вместе со всеми совершать подвиги. А самый главный подвиг, который все мы должны совершить, это построить коммунизм.
— И что же нужно, чтобы стать хорошим строителем коммунизма? Как вы думаете, что сказал Ленин об этом?
Я тут же вспоминаю маленького Ленина у входа в детский сад. Гладят ли его по головушке, как мы это делали? И что же он сказал?
— Ленин сказал, что строителю коммунизма нужно учиться, учиться и еще раз учиться! Запомните это, дети! Только те, кто хорошо и прилежно учится, достойны звания верного ленинца!
Директор еще много об этом говорит. Я обещаю себе, что очень постараюсь учиться, учиться и еще раз учиться.
— А теперь, — особенно четко выговаривает женщина-скала, — запомните главное. Вы стоите на пороге школы. Вчера вы были маленькими детьми. А сегодня — уже школьники. Поэтому теперь вы должны забыть слово «хочу». Оно для вас больше не существует. Теперь для вас есть только слово «надо».
Ладно, думаю я. Буду теперь вместо «Я хочу попить» говорить «Мне надо попить». Раз школьнику так положено… Надо — так надо…
И мы расходимся по классам.
Школа мне быстро перестает нравиться. Правда — один несомненный плюс остается: я не на шестидневке! За одно это можно многое стерпеть.
Но есть непонятные вещи.
Я с четырех лет читаю. И в садике часто читала вслух, когда воспитательнице надо было отойти. Я люблю читать. Я уже очень много книг прочла. Мне Танюсенька каждый день приносит с работы подарок: книжечку. Тоненькую яркую книжку в мягкой обложке. Такие стоили 5–7 копеек. Можно покупать каждый день. А это — главная моя радость. Каждая книжка — дверь в новый мир. Целое богатство.
И вот в школе, когда мы открываем букварь, учась читать, я начинаю быстро и с выражением читать все, что написано на странице.
— Ты неправильно читаешь, — сердится Ирина Михайловна.
Я ничего не понимаю.
— Ты должна учиться читать по слогам, а ты не умеешь! — объясняет Ирина Михайловна.