Мне хочется обнять Мию. Распахнуть полы своей куртки и прижать к себе, согреть. Но даже не представляю, как она на это отреагирует.
— Мы куда? — вдруг спрашивает она, оглядываясь по сторонам. — Где мы?
Вот глупышка! Шла за мной, не замечая ничего вокруг?
— Здесь кафешка недалеко. Выпьем кофе. Я угощаю.
— Нет, спасибо. Мне надо домой.
Кто бы сомневался! Точно, принцесса.
— Домой можем вернуться вместе, — терпеливо объясняю я. — И твоя мама, и мой дядя знают, что мы оба были на игре. Ничего подозрительного в том, что мы вернемся на одном автобусе, нет.
— Если хочешь, подожду на остановке.
— Да блин! Мия! Я замерз и хочу кофе. Тебе сложно зайти в кафе на пятнадцать минут? Так и будешь спорить по любому поводу?
Она поджимает губы, но согласно кивает.
— Что? Будешь спорить? — поддразниваю я, не удержавшись.
— Зайду, — почти шепчет она. — Далеко еще?
— Уже пришли.
Здесь тихо и уютно. И, главное, нет знакомых. Я обнаружил это кафе случайно. Оно в переулке, и популярностью среди молодежи не пользуется. Здесь все такое… винтажное, что ли? Вещи из прошлого века. Музыка — тоже.
— Клубничный раф? — спрашиваю Мию, усадив ее за столик. — И пирожное?
— А? — вздрагивает она. — Нет. Я ничего не буду. Не хочу. Просто подожду.
Ну вот, опять. Почему она такая? Или я делаю что-то не так? Клео нравилось, когда я приглашал ее в кафе. Нравилось, когда интересовался ее выбором. Не все девчонки такие, что ли?
— Я пришел в кафе с девушкой. И буду пить кофе один? — уточняю я, стараясь говорить мягче. Увы, получается плохо. — Ты за кого меня принимаешь?
Мия смотрит на меня, и кажется, что синева ее глаз становится ярче… от набежавших слез. Становится жутко. Неужели я — такое чудовище?
— Тогда чай, — говорит Мия тихо. — Все равно, какой.
Почему чай? Потому что чай дешевле? Потому что он ей не нравится? Я же помню, ее подруги говорили, что она ненавидит чай!
Я приношу Мие клубничный раф и эклер. И жду реакции. Возмутится? Нахамит? Выплеснет кофе мне в лицо?
Мия вздыхает. Обхватывает чашку ладонями. Поднимает на меня взгляд.
— Спасибо, Кирилл.
И все?! Я в шоке от ее реакции. Да что с ней?! Ведь я сделал не так, как она просила. Это точно та самая Мия, что, не задумываясь, врезала мне коленом промеж ног?!
— Прости, — продолжает она.
И мне становится по-настоящему страшно. Что я сделал не так?! Как умудрился ее обидеть? Когда? Мне плохо от одной мысли, что я ее обидел! Она же моя… моя…
Так, стоп! Моя — кто? Что за бред?
Хочется ударить себя по щеке, чтобы очнуться. Это какое-то наваждение! Я же не влюблен в Мию… до такой степени!
— Прости, но мне будет трудно изображать твою девушку, — говорит Мия. — Может, передумаешь? Хочешь, я буду делать за тебя домашку по физике? Или что-то еще… за молчание.
— Почему трудно? — спрашиваю я, мысленно досчитав до десяти. — Ты так меня ненавидишь?
— Нет, — отвечает она, качнув головой. — Наоборот. Ты мне нравишься.
Глава 16
Кирилл
Это шутка?!
Мия молчит и прячет взгляд, чуть ли ни носом уткнувшись в чашку с кофе. Сумасшествие какое-то! Я ей нравлюсь? И поэтому ей трудно изобразить, что мы вместе? Да если так, ей даже притворяться не надо!
— Ха. Ха. Ха, — произношу я медленно. — Очень смешно.
Мия вздрагивает, как будто я ее ударил. И горбится сильнее.
— Посмотри на меня, — требую я. — Подними голову.
Мия подчиняется, и я вижу, что на ее лице нет ни тени улыбки. Глаза набухли от слез, и губы дрожат. Похоже, она вот-вот расплачется.
Но я не могу поверить в искренность ее чувств. После Клео — не могу. И от этого становится так тошно, что хочется волком выть.
— Нравлюсь? — У меня садится голос. — Я тебе нравлюсь?
Мия кивает.
— Кирилл, я понимаю, что это ничего не значит, — говорит она. — Но если мы продолжим, будет только хуже.
— Кому? Тебе? Мне все равно, что ты чувствуешь.
Это жестоко. Знаю. Но иначе я сейчас не могу. Если Мия искренна, ей очень больно. Но если нет, больно будет мне. После того, что сделала Клео, доверять словам девушки — непозволительная роскошь. Мия умеет искусно притворяться, поэтому слезами она меня не разжалобит.
И все же кожу опаляет жаром, когда первые слезинки срываются с ресниц и текут по щекам.
Может, плюнуть на все и рассказать дяде правду? Спросить, что со мной происходит? Меня ведь клинит на этой девчонке. Умом понимаю, что лучше всего — оставить ее в покое. И поступаю вопреки здравому смыслу.
Что это? Инстинкты? Последствия энергетического истощения? Желание доказать, что Клео меня не сломала?
Вот только я понимаю и то, что если задам все эти вопросы, меня ждет кое-что похуже ссылки к дяде. Мне с трудом удалось убедить отца, что я не нуждаюсь в лечении. Хочу жить нормальной жизнью, а не медитировать в санатории-интернате для энергетических инвалидов!
Мия шмыгает носом и сердито вытирает слезы ладошками.
Что делать? Что же теперь делать…
— Если я тебе нравлюсь, веди себя естественно, — произношу я. — Все, что мне нужно — видимость того, что я занят. Пей кофе, он уже остыл. И, знаешь, что… Лучше бы ты меня ненавидела.
Мия
Я такая жалкая, что ненавижу себя. Зачем доверилась Кириллу? Зачем сказала, что чувствую? Почему мне показалось, что с ним можно договориться?
Дура. Дура. Дура.
Дура в кубе!
Успокаиваю себя тем, что это была последняя отчаянная попытка избежать расправы. Теперь из двух зол остается выбрать меньшее.
Или меня отлупит Акула — из-за Кирилла, или я стану изгоем из-за того, что обманывала одноклассников.
Акула, конечно, без башки, но не убьет же она меня? Будет больно и унизительно, но зато другие ее не поддержат. А травлю я не вынесу. Точно знаю, что не вынесу! Мне надо закончить школу. Это самое главное.
После кафе Кирилл вызывает такси. И не заходит через парадное крыльцо, а идет вместе со мной к черному ходу.
— Татьяна Петровна, я привез Мию на такси, — сообщает он, поздоровавшись с мамой. — Хочу, чтобы вы это знали, и не подумали ничего такого. Просто она мерзла на остановке, а нам все равно по пути.
— Да что я могу подумать, — машет рукой мама. — Спасибо, Кирилл. Мия…
— Спасибо. — Я почтительно склоняю голову.
Кирилл усмехается и уходит.
— Просто подвез? — Мама пристально на меня смотрит.
— Мам, я не хотела, — вздыхаю я. — Но не устраивать же скандал на улице! Это случайность.
— Ладно, раздевайся, мой руки. И сколько тебе говорить, надень теплую куртку! Пока не заболеешь…
Мама ворчит, на кухне тепло и вкусно пахнет выпечкой. И завтра не надо рано вставать, по субботам в школе нет уроков.
— Ой, мам… — Делаю вид, что вспоминаю о чем-то важном, но не очень приятном. — Завтра я задержусь после репетитора. Часика на три-четыре.
— Почему? Куда собралась? — хмурится мама.
— Катя пригласила прогуляться по магазинам, — вру я. — Ты же знаешь, мне неловко ей отказать. Нельзя терять такую подругу.
Мама в курсе, что отец у Тефтельки — мэр, и такое объяснение ее устраивает.
— Три часа по магазинам? — вздыхает мама. — Не многовато ли?
— Так ведь она потом в кафе пригласит.
— А уроки?
— Часть сегодня сделаю. Я все успею, не переживай.
Мои занятия — это все, что волнует маму.
«Мам, мне нравится один мальчик из нашего класса. — Да? А ты ему нравишься? — Не знаю. Кажется, нет. Что мне делать?»
Даже представить такое сложно. Кирилл прав, я — лгунья. Моя жизнь — сплошная ложь.
Кирилл
Удивительно, но на свидание Мия приходит. Был уверен, что она выдумает какой-нибудь предлог, чтобы соскочить.