— Мия, поверить в то, что я сейчас скажу, будет сложно. — Леонид Сергеевич сверлит меня взглядом, и я боюсь пошевелиться, замерев, как кролик перед удавом. — И первое, что ты сделаешь, это подпишешь соглашение о неразглашении. Советую внимательно прочитать документ.
Передо мной словно из ниоткуда появляется папка с бумагами. Что-то падает в углу, где сидит Кирилл. Леонид Сергеевич бросает на него недовольный взгляд.
Соглашение о неразглашении конфиденциальной информации… Теперь понятно, почему Леонид Сергеевич ждал моего совершеннолетия. Дата на нем стоит… соответствующая. Сейчас я попросту не могу подписывать такое без согласия опекуна, то есть, матери.
— Это в твоих интересах, Мия, — говорит он, заметив, что я медлю. — Поверь, мне нет смысла тебя обманывать.
— Нет, я вам верю, — отвечаю я. — И подпишу. Просто не понимаю, зачем… Если за нарушение такие кары, не проще ли мне оставаться в неведении? Я… всего лишь школьница.
— Объясню, когда подпишешь, — вздыхает он. — Я хочу защитить тебя. Учитывая, как далеко вы с Кириллом зашли, я могу это сделать, лишь рассказав тебе правду.
Не удержавшись, бросаю взгляд на Кирилла. Он успевает кивнуть мне, как будто хочет сказать, что я могу ставить подпись без опаски.
Да ладно… Мне нечего терять.
Леонид Сергеевич забирает подписанное соглашение, удовлетворенно кивает… и молчит.
— Откровенно говоря, как ни начни, все плохо, — говорит он после паузы. — Мия, когда-то ты говорила мне, что физика для тебя сродни магии. Ты удивительно точна в своих наблюдениях. Физика описывает и объясняет любые явления природы. В том числе те, которые для обычных людей кажутся волшебством.
— Волшебство существует? — спрашиваю я, так как он опять замолкает.
— Существуют люди, обладающие способностями, которые обычным людям кажутся волшебством. Полагаю, ты захочешь убедиться в этом, а не поверить на слово. Постарайся не пугаться, он не причинит тебя вреда.
И прежде, чем я успеваю ответить, рядом с креслом Леонида Сергеевича появляется волк. Огромный черный волк с умными глазами.
Несмотря на предупреждение, я вжимаюсь в спинку дивана. И не то, что пошевелиться, дышать боюсь!
— Мия, это мой тотем, — доносится до меня голос Леонида Сергеевича, с трудом пробиваясь через гул в ушах. — Он часть меня, и он — порождение магических полей и силовых потоков…
— Дядя, ей страшно! — почти кричит Кирилл. — Перестань!
Волк исчезает, а Кирилл буквально падает рядом и одним движением сгребает меня в объятия.
— Мия, дыши. Дыши! Все хорошо. Не бойся, бельчонок.
Если честно, его поддержка совсем не лишняя. Оцепенение проходит, тепло приятными волнами разливается по телу. Вот только мы опять разозлили Леонида Сергеевича…
— Все в порядке, Кир, — шепчу я, пытаясь отстраниться. — Все в порядке.
Леонид Сергеевич молча наблюдает за нами. И так же молча указывает Кириллу на дверь.
Кирилл упрямо мотает головой.
— Я больше не помешаю. Прости. Но так тоже нельзя! Мия испугалась!
— Мия испугалась бы в любом случае, — медленно произносит Леонид Сергеевич. — Не так я планировал ее посвящение. И виноват в этом ты.
— Да, я. Но позволь мне остаться рядом с ней!
— Вот почему я просил тебя держаться от него подальше, — говорит Леонид Сергеевич, глядя на меня. — Кирилл такой же чародей, как и я. Но он молод и глуп. Он… попал в беду. И теперь ты для него — лакомая добыча.
— Д-добыча? — переспрашиваю я, клацая зубами.
— Мия, нет! — возражает Кирилл. — Я никогда…
— Кирилл! — шипит Леонид Сергеевич, стукнув кулаком по подлокотнику кресла.
— Я никогда не рассматривал этот вариант, — твердо произносит Кирилл, обращаясь к дяде. — Никогда! Почему ты не позволяешь мне все объяснить?!
— Потому что прежде, чем ты навешаешь Мие лапшу на уши… Так у вас говорят? Прежде Мия должна узнать, чем ты для нее опасен. Так что… Последнее предупреждение. Или заткнись, или выметайся. Я не шучу.
Кирилл крепче сжимает мою руку и затихает, не спуская с дяди ненавистного взгляда.
— Чем Кирилл опасен, Леонид Сергеевич? — спрашиваю я.
И, честное слово, я не уверена, что не сплю. Происходящее кажется чем-то сюрреалистичным. Тотемы? Чародеи? Магия? Не хватает, пожалуй, письма из школы для волшебников. Как это переварить? Как принять? А, может, достаточно ущипнуть себя — и проснуться?
— Как я говорил, Кирилл попал в беду, — отвечает Леонид Сергеевич. — Его магическое поле искажено, а источник силы опустошен. Проще говоря, сейчас он похож на калеку. Он восстановится — постепенно. Но есть и другой способ, быстрый. Секс с девственницей. Если он выпьет твою энергию в момент слияния, то быстро излечится. Мия, надо разжевывать, чего он хочет… на самом деле?
Это все объясняет. Если поверить в то, что сейчас услышала, то… все логично. Мажор, сосланный к дяде, нашел дурочку, которую можно использовать. Все так удачно сложилось! Мой страх разоблачения, его желание исцеления…
Кирилл отпускает мою руку и встает. Я вижу его профиль, и не могу не заметить, как крепко сжаты челюсти и как бледны губы.
Неужели все правда?
Сердце сжимается в груди, и сделать очередной вздох невыносимо больно.
Глава 18
Кирилл
Да что ж такое! Дядя мне и слова сказать не дает! И выходит, что я — последняя сволочь!
Но ведь это не так!
Не так?..
Взгляд случайно падает на Мию — посеревшую от ужаса, растерянную, ошеломленную. И я понимаю, что она поверила дяде. Я проиграл эту битву, не произнеся ни слова.
В наступившей тишине раздается телефонный звонок.
— Ответь, — говорит дядя.
Мия достает телефон из сумки.
— Да, мам… — говорит она едва слышно. — Нет еще. Где? Ну…
— Дай мне телефон, — просит дядя. И уверенно произносит: — Да, Татьяна. Добрый вечер. Да, это я. Мия со мной. Случайно встретил ее на улице, мы разговариваем. Не переживайте, мы вернемся домой вместе. Да. Нет, ужинать будем дома. Да, всего доброго.
Пока дядя разговаривает, я думаю о том, что он продолжает оберегать Мию, как родную дочь. Хотя нет… Была бы она родной, он бы ноги повыдергивал такому, как я. В смысле, со стороны все так и выглядит. Я — злодей, она — жертва. Я и вел себя с ней, как злодей. Шантажом заставил встречаться, оскорблял, издевался. Как будто действительно хотел использовать.
Я не говорил Мие о том, что чувствую. А когда она призналась в симпатии — высмеял. Почему же меня удивляет, что она поверила дяде? Это неприятно, факт. И вполне предсказуемо.
Я здесь определенно лишний.
— Кирилл? — негромко окликает меня дядя.
Поворачиваюсь к нему с порога.
— Что?
Разве не он хотел, чтобы я ушел?!
— Ты куда?
— Домой. Мать Мии не обрадуется, если мы вернемся вместе.
Мне хочется наорать на дядю, ударить кулаком о дверной косяк, устроить скандал. Но я сдерживаюсь. Эмоции ничего не изменят. Хорошо запомнилось, что сказал отец, когда я бесился перед ссылкой к дяде.
— Ты лучше поплачь. Слезы вымотают тебя быстрее. Но свое решение я изменил бы только в одном случае. Если бы убедился, что ты повзрослел. Пока же ты ведешь себя, как двухлетка. Отобрали игрушку — устроил рёв.
Это прозвучало жестко и обидно, но я усвоил урок. Хочу поговорить с дядей спокойно. Теперь можно узнать, что со мной происходит.
На Мию не смотрю, ухожу, не прощаясь. Мне кажется, что если опять увижу ее взгляд, полный отчаяния и страха, не выдержу. И она испугается еще сильнее.
Дома пусто и темно. Татьяна Петровна возится на кухне, готовит ужин. С удовольствием спустился бы в тепло, выпил чаю с медом. Но мне сейчас лучше не показываться ей на глаза.
По дороге домой была мысль напиться. Мне уже исполнилось восемнадцать, и купить пиво — не проблема. И дядя не запирает бар, а там есть и коньяк, и джин, и виски. Но… нет. После будет только хуже. Не хочу расплачиваться за временное умиротворение головной болью и тошнотой.