И почему они так долго?!
Дядя же не выгонит Мию с матерью из дома? Нет. Иначе он не рассказал бы ей о нас. Придумает какое-нибудь наказание за то, что она ослушалась? Не думаю, что суровое. Кажется, все, чего он хотел — разлучить нас.
Смешно… Мы же не вместе…
Я вспоминаю Мию, спящую на моем плече. Так спокойно и умиротворенно я не чувствовал себя очень давно. Целую вечность. Вспоминаю наш поцелуй. Губы Мии… ее дыхание… ее взгляд из-под полуопущенных ресниц — ошалелый, мягкий, обволакивающий…
Клео целовалась, как тигрица. Или как удав. Иногда у меня появлялось ощущение, что еще немного — и меня проглотят.
Это теперь я чувствую разницу. А тогда мне нравилась ее напористость. В том, что произошло, есть и моя вина. Клео тешила мое самолюбие, я был легкой добычей.
Мы познакомились на дне рождения Греты. Она дочка друзей нашей семьи. И моя подруга — с детства. Только подруга, хоть нас и сватали так часто, что это превратилось в мем. Одна из знакомых Греты привела с собой родственницу. Как я потом узнал, Клео поступила в институт и переехала в столицу откуда-то с севера. Она жила в общежитии, но тесно общалась с троюродными сестрами.
Да, Клео старше меня. Старше, мудрее, опытнее. Приручить меня было просто. Клео — красавица-блондинка, и глаза у нее голубые. Но не такие, как у Мии. У Мии они небесные, яркие, теплые, а у Клео — едва голубоватые, холодные, как лед.
Я знал, что Клео — ведьма. В прямом смысле этого слова. Мужчин с магическим даром называют чародеями, женщин — ведьмами, все просто. Но, ослепленный чувствами, не догадывался, что она — вампир. Есть среди нас такие… собиратели энергии.
Первое соитие и для мужчины, и для женщины — особенное. В момент наивысшего наслаждения энергии объединяются, а после распределяются равномерно. Поэтому первый раз случается обычно после свадьбы. Правда, говорят, что и брак не гарантирует безопасность. Энергетические вампиры забирают энергию у партнера, чтобы прокачать собственный уровень.
Клео убедила меня, что наши семьи никогда не согласятся на брак. И единственная возможность — это переспать, соединить наши энергии. Я поверил ей — и поплатился за глупость. Клео выпила меня досуха, заодно разорвав силовые контуры. Так что с энергетической точки зрения я действительно стал калекой.
Это временно. Контуры восстанавливаются, дыры зарастают, энергия накапливается. Процесс излечения продлится год, а то и два. О продолжении учебы в нашей школе не могло быть и речи. Отец отправил меня к дяде, чтобы я получил аттестат в обычной школе.
А Клео… Она сбежала в другую страну, с каким-то мужчиной.
Дядя прав, Мия для меня — великий соблазн. Она не из наших, ею можно воспользоваться. Забрать ее энергию, восстановиться — и вернуться домой.
А вдруг меня тянет к ней, потому что она — лекарство? Это паршиво…
— Ты чего сидишь в темноте?
Дядя щелкает выключателем, и я щурюсь от света, заливающего комнату.
— Да так… — отвечаю нехотя, поднимаясь с дивана. — Вы вернулись?
— Как видишь.
— С Мией все в порядке?
Его взгляд такой тяжелый, что я начинаю нервничать. Что-то случилось с моим бельчонком?!
Ха… С «моим»…
— Полагаю, нет, — наконец отвечает дядя. — Но она справится. Пойдем в кабинет, там нас никто не услышит.
Зачем? Поговорить? Да я и так уже все понял!
Однако послушно иду, готовясь к головомойке.
— Чего молчишь? — интересуется дядя, плотно закрыв дверь. — Я тебя внимательно слушаю.
— Мия не виновата, — бурчу я. — Не наказывай ее, пожалуйста. Я заставил ее пойти на свидание. Шантажом. И поцеловал против ее воли.
Дядя молчит, и это сильно напрягает. Как они с отцом похожи! Ну да, родные братья…
— Это все? Добавить нечего?
— Есть. Но сначала скажи, что будет с Мией.
— Ничего плохого с ней не случится, если ты об этом, — немного раздраженно говорит дядя. — Договорюсь о переводе в интернат, чтобы она спокойно закончила учебу. У меня большие планы на эту девочку. Вернее, на ее мозги.
— Не надо! — прошу я. — Не переводи! Я к ней больше не подойду, обещаю!
— Помнится, ты уже обещал. Уверен, что справишься?
Нет. Совершенно не уверен. Когда вижу Мию, перестаю себя контролировать. Когда не вижу — схожу с ума.
— Меня влечет к ней, — признаюсь я. Как в ледяную воду прыгаю. — Сильно влечет. Это из-за того, что я чувствую ее энергию? Но она не единственная девственница в школе! А тянет только к ней…
— Что-то такое я и подозревал, — вздыхает дядя. — Если ты почувствовал в ней свою истинную пару… Это плохо. Очень плохо, Кирилл.
Глава 19
Кирилл
Истинная, значит… И почему же это плохо? Во всех сказках найти истинную пару — великое счастье.
Вот именно, в сказках! У дяди с головой все в порядке?!
— Если Мия не ведьма, как она может быть моей истинной парой? — спрашиваю я.
— Похоже, ты в школе плохо учился, — вздыхает дядя. — Или легенды и мифы древних чародеев исключили из курса истории?
— Какой смысл в мифах?
— Молод ты еще. И глуп.
— Да что вы все молодостью тычете? — взрываюсь я. — Дядя Лёня, ты не был молодым? Прям родился мудрым и опытным? Вот и объясни мне, неучу, что такое истинная пара!
— Не хами, — просит дядя устало. — Объясню. Куда я денусь…
Мне становится неловко. Все же он не обязан со мной возиться.
Дядя Лёня согласился меня принять. Я обещал отцу, что проблем не будет. А в итоге…
Это мне надо уехать. Подальше от Мии, чтобы не портить ей жизнь. Подальше от дяди, чтобы не напрягать его своими трудностями.
— Кирилл, завязывай. — Дядя слегка повышает голос. — Я понимаю, что тебе сейчас нелегко. И, если ты не заметил, мы разговариваем, пытаемся разобраться в том, что происходит, вместе. Если бы я хотел отругать тебя или отправить к родителям, то уже сделал бы это.
Да, дядя еще и немножко эмпат. Он чувствует чужие эмоции, если они очень сильные. Видимо, я чересчур «громко» думал.
— Прости. Я не хотел, честно. Если можно как-то все уладить, чтобы Мия не уезжала… Я не понимаю, что со мной происходит, правда. Но я точно не собирался ею воспользоваться. Жаль, что ты не веришь…
— Да почему же? Верю, — кивает дядя.
— Тогда почему?!
Почему он заставил Мию поверить, что я подлец? Разве это справедливо? Я не хотел причинить вред бельчонку. По-настоящему — никогда!
— Кирилл, так будет лучше.
Ненавижу! Как же я ненавижу эти слова! Кому будет лучше? Почему взрослые так уверены, что знают это «лучше»? Почему они вмешиваются, решают за нас, заставляют поступать, так, как лучше им?
— Мне уже восемнадцать, — напоминаю я тихо, едва сдерживаясь. — Я все еще не могу решать сам, что для меня лучше? Это моя жизнь. Мои ошибки…
— Я говорю о Мие, Кирилл, — перебивает меня дядя. — Будет лучше, если она разочаруется в тебе сейчас. Да, ей больно, но она справится. И не забросит учебу. А если вы продолжите встречаться… Вы, молодые, живете сегодняшним днем. Но если ты можешь себе это позволить, то Мия — нет. Именно ей придется в будущем расплачиваться за вашу связь.
— Но почему? — шепчу я упрямо. — Из-за ее бедности? Мне плевать, чья она дочь.
— И в это охотно верю. Но плевать ли на это твоей матери?
Не в бровь, а в глаз. Мама повернута на чистоте крови, и после истории с Клео заявила, что выберет невестку сама. И близко не подпустит ко мне ни одну из ведьмочек-охотниц. А Мия даже не из наших.
— Задумался? — интересуется дядя. — Молодец. Заодно подумай о том, так ли сильны твои чувства, чтобы отказаться от семьи, если родители поставят тебя перед выбором. Хватит ли твоих чувств, чтобы жить самому, без отцовской поддержки. Сможешь ли ты заботиться о Мие так, как она этого заслуживает. И, наконец, представь, как больно ей будет, если ты не справишься и подчинишься воле родителей.