— А если справлюсь? Если мои чувства достаточно сильны? — Я смотрю на дядю с вызовом. — Если Мия — моя истинная пара?
— Истинная… — Дядя опять вздыхает и трет висок. — Если ты почувствовал в ней истинную, все еще хуже. Это не сказки, как ты, вероятно, считаешь. Просто случается такое редко. Очень редко. Скажи, что такое «истинная пара» в твоем понимании?
— Это когда предназначены друг для друга, — вспоминаю я. — Когда жить врозь невозможно. Когда любишь только одного — и навсегда.
— Никогда не задумывался, для чего все это?
— Нет…
— Для размножения, Кирилл.
— Чего?! — Вытаращиваю глаза, не веря собственным ушам.
— Для получения здорового потомства с сильным магическим даром, — припечатывает дядя. — Грубо говоря, тебя влечет к Мие, потому что она — идеальная мать для твоих детей. Прости, Кирилл, но это так. Если не веришь мне…
Дальше я не слышу, теряю нить разговора. В ушах — гул, перед глазами — тьма. Дети? Какие дети! А как же чувства? Любовь? Как же…
Выходит, всего этого нет? И все наши симпатии — чистая биология?!
— Кирилл, ты меня слышишь? Кирилл!
— Не… — отвечаю честно, мотнув головой. — Не слышал. Повтори…
— Говорю, влечение пройдет, как только Мия родит от тебя ребенка. Ты все еще хочешь испортить ей жизнь?
Глупости. Я никогда этого не хотел. Не представлял, что все… так сложно. Но… ребенок от Мии? Да почему бы и нет! Только не сейчас, конечно. Позже.
— Но ведь она не ведьма? — спрашиваю я, облизав пересохшие губы.
— Так бывает. Возможно, кто-то из ее предков…
— И что же делать? Что теперь делать?
— Хороший вопрос, — усмехается дядя. — Если вы — истинная пара, и почувствовали друг друга, то разлука не поможет.
— Ты говоришь… если? То есть, это не точно?
Голова идет кругом, но я пытаюсь рассуждать трезво. Не можешь победить — возглавь. Если Мия — моя истинная, то это аргумент даже для мамы. Она не посмеет возражать. Но отчего-то меня мутит от мысли, что мои чувства — не настоящие.
— Не точно, — соглашается дядя. — Чувства должны быть взаимными и сильными. Вы же оба упираетесь, утверждая, что ничего необычного не происходит.
— Меня клинит на Мие, — признаюсь я. — Если ты отправишь ее в интернат, я сбегу из дома и отправлюсь следом. Я должен видеть ее каждый день.
— А она? Она чувствует то же самое?
— Мия признавалась мне в чувствах.
— Кирилл, я должен рассказать обо всем твоим родителям.
— Дядя, нет!
— Иначе нельзя, Кир. Я не могу… взять на себя такую ответственность. Откровенно говоря, не имею права.
С удивлением замечаю, что дядя, спокойный внешне, сильно нервничает. Его выдают руки. Он просто не знает, куда их девать! То трет висок, то теребит мочку уха, то крутит пуговицу на рубашке, то поправляет манжету. И почему-то мне кажется, что это не переживания за меня или Мию. Как будто наша с ней история напомнила дяде о чем-то личном.
— Что бы ты сделал, если бы я был твоим сыном, дядь Лёнь?
Мне совсем не хочется его провоцировать. Это любопытство, и только.
— Оставил бы все, как есть, — выдыхает он. — От судьбы не уйдешь. И в чем-то вы, молодые, правы. Это ваша жизнь. Это ваши ошибки. Но я не уверен, что твой отец поступит так же.
— Спасибо, — говорю я искренне. — Могу я попросить оставить все, как есть? Не запрещай мне общаться с Мией. Клянусь, я не причиню ей зла.
— День, максимум два. Тебе хватит времени, чтобы со всем разобраться?
— Нет, конечно. Просто… понимаешь…
Я не хочу, чтобы Мия считала меня подлецом. Даже если у нас ничего не получится, не хочу, чтобы всю оставшуюся жизнь она думала, что я хотел ее использовать.
— Понимаю, — кивает дядя. — Я и Мие ничего не запрещал. Присмотри за ней в школе, хорошо? Волнуюсь из-за того, что пришлось ей все рассказать. И иди ужинать без меня. Скажи Татьяне Петровне, что у меня разболелась голова. Пусть приготовит травяной чай, она знает.
В воскресенье время тянется бесконечно долго. Мия не выходит из комнаты, дядя — тоже. Я пытаюсь заниматься, но ничего не лезет в голову. До одури хочется увидеть Мию, поговорить с ней… Но пока мы дома, об этом не может быть и речи.
И телефон молчит. Похоже, дядя еще ничего не рассказал родителям, иначе мама уже вынесла бы мне мозги, а отец велел бы собирать чемодан.
Написать Мие? Бесполезно. Она не ответит. Она и разговаривать со мной не захочет.
Стук в дверь я услышал чудом, в паузе между саундтреками. Музыка в наушниках грохочет на пределе.
— Да! — отзываюсь я, все еще оглушенный хард-роком. — Чего, дядь Лёнь?
Уверен, что это он, но дверь медленно открывается, и на пороге я вижу Мию.
— Привет, — произносит она. И смотрит с вызовом. — Прогуляемся? Надо поговорить.
Глава 20
Мия
«От судьбы не убежишь, — как-то сказала мне мама. — Она тебя и за печкой найдет». Не помню, о чем мы тогда разговаривали, но фраза запомнилась. Я считала ее глупой. Возможно, раньше, во времена тех самых печек, девушки не пытались как-то повлиять на свою жизнь. И замуж выходили за тех, кого им сосватают, и не могли выбрать профессию. Сейчас всё не так! Леонид Сергеевич оплачивал мою учебу, но чем заниматься, я решала сама. И отношений с парнями избегала по собственному желанию.
Как же я ошибалась! Оказалось, судьба — не пустой звук…
Вчера, после того, как Кирилл ушел, Леонид Сергеевич больше о нем не говорил. Успокаивал меня, рассказывал, чем занимается, что изучает. Объяснял, почему выбрал меня, почему на свой страх и риск посвятил в тайну. Просил ничего не бояться и обещал защиту.
А я думала о Кирилле. О том, как он себя вел. О нашем первом поцелуе. О шантаже и о заботе. И о том, что мне теперь делать.
Кирилл обиделся, я это заметила. Если быть объективной, самое плохое, что я от него терпела — насмешки. Когда он переходил черту, как с тем диалогом на английском языке, сам же и исправлял свои косяки. Полли мне позже рассказала, что Кай уломал Дину исправить оценки. А я сделала вид, что ничего не знаю.
Но если Кирилл не собирался использовать меня, как источник силы, то все равно… использовал. Только с другой целью. Я не рассказала об этом Леониду Сергеевичу. Пусть Кирилл сам признается, если захочет.
Мне и так стыдно. Леонид Сергеевич уверен, что я его не подведу. А я…
Я превратилась в лгунью из-за страха быть не такой, как все.
Если бы мама не уехала в магазин вместе с Леонидом Сергеевичем, я, конечно, дождалась бы понедельника. Но когда он попросил ее помочь купить кое-какие вещи, обрадовалась. Разговор с Кириллом можно не откладывать. Лучше выяснить все сейчас, когда нам никто не помешает.
А Кирилл тоже обрадовался, увидев меня. Сперва, конечно, обалдел, но я заметила, как потеплел его взгляд.
— Уверена, что прогулка необходима? — Кирилл мнется на крыльце, поглядывая на серое небо. — Дома же нет никого.
— Я не знаю, надолго ли они уехали, — отвечаю я, сбегая по ступенькам. — Если вернутся и застанут нас вместе… Короче, сам знаешь, что будет.
— Ну да, — кисло соглашается он. — А если увидят на улице?
— Не увидят, — обещаю я. — Там, куда мы идем, нет проезжей дороги. Они на машине уехали.
Кирилла можно понять. Погода — отстой. Мрачное небо, ледяной ветер. И, кажется, вот-вот пойдет снег. Но я не хочу разговаривать дома. Теперь мне кажется, что Леонид Сергеевич постоянно наблюдает за мной. Он чародей. Как оказалось…
Мы идем по улице, ведущей к реке. Давненько я не гуляла вдоль берега, все времени нет. Об этой тропинке мало кто знает, только местные, из поселка.
— Тебе вчера сильно влетело? — спрашивает Кирилл.