— Татьяна, оставь, — вздыхает дядя. — Все уже… вышло из-под контроля. Они не маленькие дети. Пусть несут ответственность за свои решения.
— Я беру ответственность за Мию, — говорю я хрипло. Хочется, чтобы голос звучал твердо и решительно, но он осип из-за простуды. И, если честно, действие жаропонижающего давно закончилось. — Это я заставил ее прогулять занятия, чтобы провести день вместе. Мне отвечать. Она ни в чем не виновата. Учится она хорошо, один прогул не повлияет на оценки.
— Кай… — Мия дергает меня за рукав. — Кай, ты не…
«Замолчи, — прошу я ее одними губами. — Не спорь».
Татьяна Петровна стоит с каменным лицом у дверей. Отец устроился в кресле, но спина напряжена, а пальцы выстукивают дробь на подлокотнике. Дядя отошел к окну, в тень.
— Дядя Лёня… — Откашливаюсь прежде, чем начать каяться. — Прошу прощения за то, что взял байк без спроса. И бросил его у школы. Готов понести наказание.
Отец фыркает и закатывает глаза.
— Я тебя услышал, Кирилл, — негромко говорит дядя. — Разберемся.
— Папа, и ты прости, пожалуйста. Я исчез, хотя знал, что нас ищут.
— Надеюсь, у тебя была веская причина так поступить.
«Да, папа, была. Если бы пришлось повторить, я поступил бы так же».
Увы, я обещал Мие, что не скажу о том, что случилось в школе.
— Навряд ли ты сочтешь ее веской. Но мне действительно жаль, что вам пришлось волноваться.
Он кривит губы, но все же кивает. Навряд ли его устроило такое объяснение, но пока Мия здесь, не будет докапываться до истины.
— Мама, Леонид Сергеевич, простите, — подает голос и Мия. — Я помню, что нельзя, но… но… это выше моих сил. Я люблю Кирилла.
Кажется, это признание потрясло только меня. Да и то, потому что я не ожидал, что Мия скажет об этом первой — вот так, открыто. Взрослые смотрят на нее хмуро, но как-то без удивления.
— А я люблю Мию, — произношу с вызовом. — Мы — пара.
Это звучит как-то по-детски, смешно. Однако на лицах присутствующих нет улыбок. Надеюсь, дядя успел рассказать папе, что это не блажь и не желание восполнить резерв за счет невинной девушки.
Тишина пугает. И с приступом головной боли справляться все сложнее. В висках стучит, к горлу подкатывает тошнота. Держусь из последних сил.
— Мы уедем. — Татьяна Петровна, бледная, как привидение, первая нарушает молчание. — Леонид Сергеевич, мы с Мией уедем. Простите…
Да черта с два! Как она не понимает…
— В этом нет необходимости, — отвечает ей отец. — Насильно разлучить их — не выход.
Значит, дядя все же рассказал!
— Но как же… — растерянно говорит Татьяна Петровна. — Мия не должна…
— Не должна — что? — резко перебивает ее отец. — Не должна любить моего сына? Почему? Чем он так плох?
— Разве он? — С нее вдруг слетает робость. — Я беспокоюсь о дочери! Эти отношения ни к чему хорошему не приведут! И пострадавшей в итоге окажется моя девочка!
— Хорошее — это свадьба? — уточняет отец. — Да, не все отношения ведут к свадьбе. И первая любовь редко бывает… крепкой. Но вам не кажется, что мы не вправе решать за детей, как им жить? Тем более, этим лбам уже по восемнадцать!
— Мие семнадцать, — возражает Татьяна Петровна.
— Кирилл?! — Отец бросает на меня гневный взгляд.
— Папа, нет, — отвечаю я. — И в мыслях не было. Разве любовь — это сразу секс?!
— Мне скоро исполнится восемнадцать, — шепчет Мия.
— Значит, так… — Отец решительно встает. — Никто никуда не уезжает. Все идут отдыхать. Татьяна Петровна, это, конечно, вам решать. Но я не срывал бы Мию с занятий, все же выпускной класс. Леонид, ты согласен?
— Да, конечно, — сухо отзывается дядя.
— И вы позволите Мие… встречаться с Кириллом? — потрясенно интересуется Татьяна Петровна.
— Да как бы… нашего разрешения никто не спрашивал, — криво усмехается отец. — Нас поставили перед фактом.
— Но если Мия пострадает…
— А вот это вы ему скажете. — Отец тычет пальцем в меня. — Но завтра, хорошо? Чую, сейчас не дойдет. Кирилл, до кровати доберешься?
Он заметил, что я едва стою на ногах. От озноба уже стучат зубы.
— Я помогу, — вызывается Мия. — Кай, обопрись на плечо.
— Сам, — отказываюсь я. — Иди, отдыхай. Все будет хорошо.
Пошатываясь, бреду к лестнице. Весь день прошел на адреналине, а сейчас накрыло. Но вроде бы… все в порядке? Мия до завтра не исчезнет. И мать ее защищает, значит, ругать сильно не будет.
Падаю на кровать, не раздеваясь.
— Кира, чем ты думал, а? Бестолочь!
Слышу голос отца сквозь гул в ушах.
— Пап, ну прости засранца…
Язык едва ворочается, и я не понимаю, произношу это вслух или мысленно. Отец помогает мне раздеться, накрывает одеялом. Чуть позже приносит питье, лекарство. И, согревшись, я проваливаюсь в сон.
Сплю я недолго. Просыпаюсь от телефонного звонка. Видимо, труба выпала из кармана штанов, и отец положил ее на стол. И когда я включить-то успел? Ах, да… В автобусе на обратном пути.
И кто это такой настойчивый?
Хм… А вдруг Мия?!
Чувствую я себя определенно лучше. Даже не верится, что с момента возвращения прошел всего час.
— Кай?! Ты там спишь, что ли? — спрашивает Кит.
— Ну… такое… — сиплю я. — Разболелся. А что?
— Я запись достал. Сейчас тебе перешлю. Только…
— Говори, — требую я.
Дышать опять больно.
— Эти уроды обещали не выкладывать запись в сеть, но она уже ходит по рукам. Понимаешь? И это треш. Я такого не простил бы. Знаешь, Мия многим нравится. За нее есть, кому заступиться.
— Скинь запись. Я перезвоню.
Ролик короткий. И страшный. В глазах темнеет, стоит представить, что пережила моя бедная девочка. Я убью их всех. И Акулу — первую.
Мне требуется время, чтобы отдышаться и кое-как взять себя в руки.
— Кит, когда?
— Сейчас. Но если ты не можешь…
— Где?!
— Они сейчас в кафе. Мы ждем их на улице.
— Они? Все?
— Да.
— Я сейчас приду.
Такое не прощают.
Глава 25
Кирилл
Акула, Королева, Скелет и Гоблин — главные зачинщики и исполнители. У меня руки чешутся набить морду всем, кто стоял и смотрел, как унижают Мию, но силы надо оценивать адекватно.
Нас тоже четверо: Никитос-Кит, Сева из параллельного класса, я и, неожиданно, Витька-Пирожок.
— Ты драться умеешь? — спрашиваю я с сомнением.
— У него черный пояс дзюдо, — говорит Кит.
Однако…
— Дзюдо — это не только искусство боя, но и философия жизни, — отвечает Витька.
— Быть терпилой твоя философия? — грубовато интересуюсь я.
— Мия тоже терпела, но иначе, — напоминает он. — Она выбрала хранить секрет слабости, и потерпела поражение. Мой выбор — секрет силы. И поэтому сейчас я — неожиданный фактор, который приведет к победе.
— Кай, завязывай, они скоро выйдут, — вмешивается Кит. — План такой…
Уроды, обидевшие мою девочку, что-то празднуют в кафе. Возможно, удачную расправу. Не хочу даже думать об этом! Мы наблюдаем за ними из сквера, что находится напротив огромных витринных окон. Заведение они выбрали удачно — для нас. Здесь тихо, мало людей и нет дороги для машин. Это означает, что после им придется идти по переулку, чтобы добраться до остановки или места, где можно сесть в такси. А переулок со старыми домами и темными арками.
— Девчонок я бить не буду, — сразу предупреждает Витька. — Беру на себя Гоблина и Скелета.
Не многовато ли троих, чтобы скрутить девчонок? У меня, честно говоря, тоже табу: женщин бить нельзя. Хотя этих… хочется, до кровавой пелены перед глазами.
— Обе получат ровно столько, сколько Мия, — говорит Кит. — Скакалкой по жопе. Кай, если не сможешь всыпать им, будешь держать.
— Смогу, — отвечаю я.
Должен. Я и так не особо рад, что командует Кит. Мия — моя девушка. И я продумал бы месть тщательнее.