— Камер здесь нет, — добавляет Сева. — Даже если закроем лица, они нас узнают. Зато доказательств не будет.
Ну да… А случайные прохожие? У Акулы, если не ошибаюсь, отец — глава местной полиции. Если она ему пожалуется…
Нет, за себя не переживаю. За ребят — немного, у них тоже отцы высокопоставленные. Витьку только отмазывать некому. Но все же главной пострадавшей, как ни крути, будет Мия.
— Выходят, — коротко сообщает Кит.
Мы пропускаем их вперед, сворачиваем в переулок… и застываем на месте. Случайный прохожий? Да их тут человек десять! Шумная толпа студентов идет по переулку навстречу. При стольких свидетелях утащить Акулу, Королеву, Скелета и Гоблина под арку, мягко говоря, проблематично.
Кит и Сева тихо матерятся, Витька молча сжимает кулаки. У меня же в голове мелькает шальная мысль.
Нет, эти уроды не уйдут безнаказанными. И никто, кроме них не пострадает!
Кажется, отец подлечил меня и энергией. Пожалел отпрыска… Во всяком случае, кот приходит сразу, без усилий, несмотря на то, что я все еще болен. Он крадется вдоль стены, в тени, и его никто не замечает — ни толпа орущих студентов, ни ребята, притаившиеся рядом.
Управлять котом легко. Я вижу его глазами, слышу его ушами. Кот — это я сам.
Забегаю вперед, останавливаюсь и усаживаюсь на тротуар, обернувшись хвостом.
Первой меня замечает Королева.
— Ой, коти-и-ик! — радуется она.
— Не трогай, он блохастый, — предупреждает Скелет.
— Сам ты блохастый, — фыркает Акула. — Видно же, домашний упитанный котик. Может, сбежал?
Я позволяю взять себя на руки. Прикосновения Акулы и Королевы омерзительны, но терплю, стиснув зубы. Их лица все ближе.
Бить девочек нельзя? Я и не буду. Всего лишь приласкаю их. Лапками.
Я выпускаю когти.
Мия
Кай… удивительный.
Мне казалось, что он избалованный мажор, а он…
Если бы я уже не любила его, то сегодня точно влюбилась бы. И за то, как заботливо он меня утешал, и за то, как защищал от гнева взрослых.
— Чего ты ревешь, дуреха? — сердится мама. — Я же тебя не ругаю! Хотя есть за что…
— Кая жалко, — всхлипываю я.
— Кая?
— Кирилла. Кирилл Александрович, и последняя буква от фамилии, потому что «К» уже есть. Кай.
— Придумают же прозвища… Небось, и у тебя есть?
— Есть, — киваю я. — Белка.
— Из-за фамилии? — фыркает мама.
— Да. А еще, потому что я прыгаю легко, как белка.
— Допрыгалась…
— Допрыгалась, — соглашаюсь я грустно.
И пусть мама думает о своем, суть одна. Так, как раньше, уже не будет.
Завтра я пойду в школу. Одна, без Кая, потому что он болен. И выдержу все, хотя понимаю, какой кошмар меня ждет.
С учебой в лучшем физтехе можно попрощаться. Леонид Сергеевич всегда выполняет обещания, а я нарушила одно из его условий.
Возможно, и репетиторов он больше не будет оплачивать.
А Кай…
Не знаю, что сделают его родители. Заставят вернуться в семью? Трудно представить, что Каю так просто разрешат встречаться со мной. В словах его отца есть подвох.
— Мия, да не плачь ты так! Сердце разрывается… — жалуется мама. — Все с ним будет в порядке. От простуды не умирают. И отец у него добрый. Если б ты такое выкинула…
— Прости, я переживаю…
— Так сильно его любишь?
— Да…
— Поросенок ты, Мия. Доучилась бы и влюблялась! Вот что теперь будет…
— Разве можно влюбляться по плану? — Я размазываю по щекам слезы. — Я не брошу учебу, не переживай.
— Иди, умойся, — велит мама. — Я пока чай с лимоном и малиной приготовлю. Отнесешь своему… Каю.
Удивительно и то, что мама на моей стороне. Я была уверена, что она обломает об меня веник, едва мы останемся вдвоем. И вовсе не за прогул.
Я ослушалась, полюбила не того парня. И я знаю, что мама права! Мы с Каем — из разных миров.
Глупое сердце!
Увы, в комнату к Каю попасть не удается. Едва я подхожу к лестнице, ведущей на второй этаж, раздается глухое рычание. Из тени на свет выходит волк.
— Ле… Леонид Сергеевич? — спрашиваю я, клацнув зубами.
— Александр Сергеевич, — любезно подсказывают сзади. — Кирилл спит, не нужно его беспокоить.
— Я… вот… — Показываю поднос с кружкой. — Чай с малиной.
— Позже, — говорит отец Кая. — Иди за мной. Побеседуем.
Что и требовалось доказать.
Ну да, мама ничего не знает о магии. Поэтому разговор состоится без нее.
Нас ждет Леонид Сергеевич. Волк старшего брата остается дежурить у лестницы, волк младшего ложится за порогом библиотеки. Ощущаю себя Красной Шапочкой.
«Бабушка, почему у тебя такие большие зубы?» — «А это чтобы тебя съесть!»
— Ты вроде бы знаешь о том, что мы — не простые люди? — спрашивает Александр Сергеевич.
— Да, — коротко отвечаю я. — Вы и без магии… непростые. Я это понимаю.
— Обойдемся без предисловий, — продолжает старший брат. — Сколько ты хочешь за то, чтобы оставить Кирилла? Назови любую сумму.
— Что? — выдыхаю я, опешив.
Мне предлагают деньги? За любовь? Это так… так…
— Мия, мое предложение об учебе в университете потеряло актуальность, — произносит Леонид Сергеевич. — Ты это понимаешь?
— Да, — киваю я. — Я нарушала условие.
— А я предлагаю тебе деньги, — уточняет Александр Сергеевич. — Любые. Я могу дать столько, что хватит на дом, оплату университета и безбедную жизнь. Взамен ты перестанешь морочить голову моему сыну.
Морочить голову, значит? Жаль. Где-то в глубине души я надеялась, что отец поддержит Кая.
— Это все? — интересуюсь я, сглотнув. — Все, что вы хотели сказать?
— Да, — кивает Александр Сергеевич.
— Тогда… я подумаю. Не хочу продешевить.
Меня опять душат слезы. Сил едва хватает, чтобы донести поднос с кружкой до кухни.
— Не выпил? — удивляется мама.
— Спит, — отвечаю я. — Я тоже пойду, хорошо? Очень устала.
Почему сразу не отказала Карецким? Тогда они придумают что-то еще, чтобы нас разлучить. А я хочу хоть немного побыть девушкой Кая. Пусть он выздоровеет, мы вместе отпразднуем мой день рождения, а потом…
Захожусь в беззвучном плаче, врубив воду в ванной комнате.
Почему любить так больно…
Глава 26
Мия
Утром увидеть Кая не удается. Телефон молчит, наверх меня не пускает мама.
— Нечего, нечего, — говорит она. — Болен он, спит, не надо беспокоить. Проснется — напишет. Иди в школу, прогульщица.
Я не тороплюсь на утреннюю тренировку. Похоже, их больше не будет. И из группы поддержки придется уйти. Мне страшно.
Чтобы поговорить с Леонидом Сергеевичем без свидетелей, жду его на улице, чуть дальше от крыльца. И выскакиваю на дорогу, едва его машина выезжает со двора.
— Садись, — говорит Леонид Сергеевич коротко, приоткрыв дверцу. — До школы подброшу.
Ныряю внутрь салона, забросив рюкзак на заднее сидение. Пристегиваю ремень.
— Говори, — велит Леонид Сергеевич, мягко выруливая к большой дороге. — Извинения можешь пропустить. Верю, что не хотела, но так получилось.
— Как Кирилл себя чувствует?
Он бросает на меня быстрый взгляд.
— Хотел бы сказать, что лучше, но увы. Ночью ему стало хуже. Сейчас кризис миновал, он спит.
— Это из-за меня… — бормочу я, до боли сжимая кулаки.
Я должна была настоять, чтобы он вернулся домой!
— Кирилл не маленький мальчик, — возражает Леонид Сергеевич. — Он сам несет ответственность за свои поступки.
— Истинная пара… Это правда?
— Смотря что, — говорит он невозмутимо. — Бывает ли такое? Да, бывает. А вот насчет вас с Кириллом я пока не уверен. Ты как? Хочешь, чтобы он был твоим истинным?