— Что? — спрашиваю я.
— Нет, ничего. Проехали.
Мы ужинаем вчетвером, пьем чай с остатками торта. Леонид Сергеевич вручает мне конверт… с билетами на море!
— Вам с мамой нужен отдых, — говорит он. — Всего несколько дней, каникулы короткие. Но времени хватит, чтобы искупаться и позагорать.
Кай мрачнеет на глазах. То есть, он радуется за меня. Но понимает, что мы расстанемся на несколько дней — тоже.
— Ничего, это на пользу, — тихо говорит ему Леонид Сергеевич позже. — За такой короткий срок с тобой ничего не случится. И вообще, ты завтра на работу выходишь. Помнишь?
— Конечно, помню, — ворчит Кай.
И только потом замечает меня. Я не подслушивала, так случайно получилось.
Работать Кай будет в хосписе, санитаром. Так решили в Капе.
— Вы не против, если мы с Мией поднимемся ко мне? — спрашивает Кай у мамы и Леонида Сергеевича. — Ничего такого, музыку послушаем.
Леонид Сергеевич разводит руками, мол, не возражаю. Мама тоже разрешает нам уединиться. Они уверены, что мы не натворим глупостей, пока они рядом.
Ага, щаз-з…
За ужином я немного выпила — совсем чуть-чуть, пару глотков вина, — но это придает мне храбрости. Кай, и правда, настроен слушать музыку, но у меня другие планы.
— Ты говорил, что ничего не можешь мне подарить, — начинаю я, смущаясь. — Так вот, можешь.
— И что же? — улыбается Кай. — Дай угадаю. Поцелуй?
— Да-а… — соглашаюсь я, жмурясь, как довольная кошка. — Но не только.
— Бельчонок, не начинай, — вдруг мрачнеет он.
— Мне уже восемнадцать, — возражаю я, обнимая его за шею. — Я хочу, Кай. Это мой выбор. Ты восстановишь силы, а я…
— Нет! — решительно отказывается он, отталкивая меня.
— Но ты не выпьешь меня всю! Мы же истинная пара, мы разделим силу, вот и все… — говорю я, а в голосе уже звенит обида.
— Нет, Мия. Нет!
Кай категоричен, и мне очень тяжело дается такой отказ.
— Ты… не хочешь? — спрашиваю я.
И понимаю, что дрожу от холода, хотя в комнате у Кая очень тепло.
— Хочу. Но не буду. Не так, Мия. Я возьму тебя в жены, как равную. Нам не стоит спешить.
— Это я должна говорить, — бормочу я, отвернувшись. — Я должна отказывать, не ты. Ты такой правильный, Кай? А если завтра твой отец придумает что-то еще? Если твои родители найдут способ нас разлучить? Почему ты не хочешь…
— А, может, ты торопишься, потому что знаешь, что это наш последний вечер? — внезапно интересуется он.
— Наш… по… — Мне не хватает воздуха, чтобы повторить.
— Отец сказал, ты возьмешь деньги, чтобы оборвать нашу связь.
А вот теперь точно обидно. Все так и есть, я еще не ответила отказом Александру Сергеевичу. Но разве Кай не должен мне верить? Если нет веры… нет и любви.
— Да, я… возьму… — отвечаю я, держась за виски.
Голова начала раскалываться от боли.
На письменном столе беру листок и ручку и пишу крупную цифру «0». Складываю листок пополам, еще раз пополам, и отдаю его Каю.
— Вот эту сумму. Передашь отцу?
— Сама передавай! — отвечает он резко.
Сминает листок и швыряет его в угол.
Даже посмотреть не захотел? Я могу оправдаться. Могу объяснить, почему не отказала сразу. Но разве я должна? Он же поверил в то, что я корыстная! Даже шанса не дал…
— Ты давно знаешь? — осеняет меня. — Давно, да? И притворялся… Ты притворялся все это время!
Я должна швырнуть ему в лицо хотя бы это. Иначе я не вынесу. Не вывезу. Не справлюсь с дикой болью, разрывающей сердце.
Кай молчит. Нет, не Кай. Кирилл. Кирилл Карецкий, мой личный кошмар. Все закончилось тем, с чего началось.
— Что ж, — шепчу я. — Значит, мы не истинная пара. Тем лучше…
И убегаю вниз, к маме, громко хлопнув дверью.
Глава 38
Кирилл
Я не должен так себя вести. Даже если Мия предпочла деньги. Сегодня день ее рождения, и я испортил ей праздник. Хотя… Да, завтра уже наступило.
Все равно ее люблю! Несмотря на обиду.
Даже не так… Чем сильнее моя любовь, тем больнее обида. Мия как будто плюнула мне в душу.
Почему… Почему?!
Ну да, ответ очевиден. Испугалась трудностей, не поверила, что я смогу стать хорошим мужем.
Врубаю музыку на полную громкость — в наушники. Басы рвут барабанные перепонки, и я понимаю, что хочу орать во все горло, срывая голос.
Кто-то трогает меня за плечо, и я подрываюсь с кровати, как ужаленный.
— Дядя?!
Срываю наушники. Вроде не громко. Неужели его разбудил стук двери? Или он не спал?
— Кир, что происходит?
— А что? — огрызаюсь я. — Ничего!
— Для «ничего» слишком много беготни и грохота, — возражает он. — Не хочешь разговаривать? Поссорился с Мией?
— Поссорился, — бурчу я, вырубая музыку. И жалуюсь дяде, как сопливый пацан: — Она меня не любит.
— Вот как… — Дядя включает свет и садится на кровать, рядом со мной. — Она пришла сказать тебе об этом ночью?
— Она пришла, чтобы переспать со мной. — Я обхватываю голову руками, наклонившись вперед. — Дядь Лёнь, почему так больно?
Он молчит, и я поворачиваю голову. Дядя смотрит на меня с отвисшей челюстью.
— Да не спали мы! — возмущаюсь я. — Ты думаешь, я такой?! Я не прикоснусь к Мие до свадьбы… — Осекаюсь, вспомнив, что мы поссорились. — Если она будет.
— Ты уже передумал? Или сомневаешься?
— Мия передумала, — горько говорю я. — Она согласилась взять деньги. Отец обещал заплатить ей, если она…
Машу рукой, недоговорив.
— Вот как…
Дядя подозрительно немногословен.
— Не веришь? — морщусь я. — Вон, бумажка валяется. На ней Мия написала сумму, чтобы завтра я передал отцу.
— Позволишь? — Дядя показывает на скомканный листок.
— Да пожалуйста! Вот сам и передавай.
Он поднимает его и расправляет.
— Кирилл, а ты, я так понимаю, сумму не видел? — спрашивает дядя.
— Не хочу на это смотреть.
— Ты взгляни, — советует он. — Это важно.
Он сует мне под нос бумажку, на которой выведен жирный ноль.
Это удар наотмашь. Меня как будто плетью огрели.
— Единственное, что тебя извиняет, — вздыхает дядя, — это молодость. Эх ты! А еще жениться собрался.
В легких резко заканчивается воздух. Я не могу дышать. И не хочу. Лучше под землю провалиться… от стыда…
Срываюсь с места, но дядя ловит меня у порога.
— Куда?
— К ней! — рычу я, вырываясь.
— Уверен, что от этого ей станет легче?
И это не в бровь, а в глаз. Я уже оскорбил мою девочку, обидел ее недоверием. Простого «прости» будет недостаточно.
— Успокойся, — советует дядя. — Мия сильнее, чем ты думаешь. Остынете, тогда и поговорите.
— Зачем… зачем я это сделал…
Из горла вырывается всхлип. Еще немного — и я расплачусь, как ребенок.
— Тебя вынудили, — вздыхает дядя. — Кир, я понимаю, ты влюблен. Но если хочешь защитить Мию, сохранить вашу любовь… включи мозги. Ты же знал, что твои родители так просто не оступятся. Неужели не ждал подвоха?
— Не ждал… То есть, не думал… что Мию…
А о чем я вообще думал? Чтобы я ни сделал, становится только хуже!
— Не кори себя, Кирилл, — мягко говорит дядя, сжимая мое предплечье. — Это жестокий урок, но урок. Теперь главное… сделать правильные выводы.
— Она… могла бы сказать… мне… — бормочу я, едва слышно.
— Мне кажется, Мия до сих пор не верит в то, что у ваших отношений есть будущее. — Дядя все так же держит меня за предплечье. — Не дергайся, Кир. Вы говорили о будущем? Обсуждали, что будете делать после школы?
— Нет, — признаюсь я. — А что тут обсуждать? Я буду учиться и работать, Мия — учиться.
— Так нельзя. Нельзя строить планы в одиночку. Но тут виноваты вы оба. Мия решила принести себя в жертву, ты — планируешь совместную жизнь без ее согласия. Хорошо, что завтра они с матерью уезжают.