— Заплатим поровну, — бормочу я, оглушенная собственными мыслями. — Тогда поеду.
— Или плачу я, или иди пешком, — парирует Кирилл.
Да и черт с ним! Пусть платит!
Я ныряю в салон остановившейся рядом машины, не дожидаясь повторного приглашения.
Едем молча, отвернувшись друг от друга. И я напрочь забываю, что не умылась, как обычно, в туалете забегаловки, что находится рядом с автобусной остановкой.
По закону подлости, едва вхожу в дом с черного хода — сталкиваюсь с мамой. Она столбенеет, осматривает меня с ног до головы и говорит тоном, от которого по спине бегут мурашки:
— Марш за мной, Мия.
Глава 8
«Постарайся не вляпаться снова, — напутствовал меня отец перед отъездом из дома. — Очень тебя прошу». Я дал ему обещание, что все будет в порядке. И как только поселился у дяди — вляпался. В Мию.
Это сильнее меня.
Знаю, что не должен ее задевать. Знаю, что мне нельзя. И глупею в ее присутствии.
Похоже, меня все же сглазили.
Одно то, что девчонка из несведущих, должно меня остановить! Но нет, не останавливает. Просьба отца — тоже. И даже угрозы дяди мимо.
Прощай, здравый смысл!
А как хорошо все начиналось…
Дядя — вполне адекватный, и дом его мне понравился. И Татьяна Петровна, домработница — тоже. Даже школа — на троечку с плюсом. Не чета моей бывшей, но терпимо. С ребятами закорешиться успел.
И тут появилась она. Мия. Дочка домработницы.
Честное слово, я от себя такого не ожидал! Особенно после того, что случилось. Но… Мия понравилась мне с первого взгляда.
Это сначала я подошел к ней из любопытства. Хотел познакомиться, да и все. И веревку придержал чисто из вежливости. А как увидел эти печальные голубые глазищи — так меня и накрыло.
Почему именно она?! Девчонок в школе полно, каждая вторая заигрывает. Бесят! После Клео я их всех ненавижу, на рефлексах. И только при взгляде на Мию в голове стучит: «Моя. Никому не отдам».
Трындец!
Не верю, что она такая же, как Клео. После того, что случилось, мне не позволили бы жить в одном доме с ведьмой.
Спросить у дяди? Отец говорил, что я могу обращаться к нему по любому вопросу. И дядя подтвердил. Но… из-за того, что я чувствую, Мию с матерью могут выставить из дома. И без того достаточно пострадавших из-за моей поехавшей крыши.
Все, что мне остается — искать повод для ненависти. Но и тут все не просто…
Я почти обрадовался, когда выяснилось, что Мия лжет одноклассникам. Дочка богатых родителей? В этом она так похожа на ту, что меня предала! Но воспоминания о Клео вызывают тошноту. А рядом с Мией, сжавшейся от страха, но сопротивляющейся, не сдающейся, я испытываю одно желание — обнять и защитить.
Похоже, все мои попытки причинить ей боль обречены на провал.
Вот и сейчас, вместо того, чтобы наслаждаться тем, что Мие устраивают выволочку, я лихорадочно соображаю, как вмешаться. Вмешаться, чтобы остановить ее мать. Чтобы не позволить ей наказать дочь.
Проще всего вломиться в комнату. Уверен, дверь не заперта. Но Мия опять будет чувствовать себя униженной. Топчусь рядом с их комнатой — и слышу каждое слово, произнесенное Татьяной Петровной. Все нутро выворачивает от того, как она ругает дочь. Дрянь? Проститутка?
Вот уж не предполагал, что домработница такая… недалекая. Ее взбесили не разбитые коленки, а косметика на лице Мии. И что из того, что она накрасилась? Все девчонки так делают! Но в представлении ее матери это страшное преступление.
А Мия… молчит? Почему она молчит? Почему не возразит матери? Она же не маленький ребенок!
Какая-то зловещая тишина… И звук пощечины!
У меня темнеет в глазах, стоит представить, что происходит за дверью. Но я не могу туда ворваться! Только хуже сделаю!
— Татьяна Петровна! — кричу я во всю силу легких, метнувшись на кухню. — Татьяна Петровна-а-а!
Она появляется почти сразу — немного напуганная, раскрасневшаяся.
— Что такое, Кирилл? Что случилось?
— Я сильно проголодался, — нахально вру я. — Не успел пообедать. Есть, что перекусить? До ужина не доживу.
— Да, конечно. Сейчас сделаю тебе бутерброды. Подожди в столовой.
— Можно, я тут подожду? — Усаживаюсь на табурет у стола. — Заодно посмотрю, где что лежит, чтобы не дергать вас по пустякам.
— Дергай, Кирилл, — возражает она. — Это моя обязанность.
Татьяна Петровна кладет в тостер половинки булочек, достает из холодильника колбасу и сыр, зелень и помидоры.
Отвлечь ее на десять минут — лучше, чем ничего. Но все же недостаточно.
— Мия из-за меня упала, — говорю я. — Вы ее не ругайте, пожалуйста.
— Кирилл, тебе не стоит в это вмешиваться, — сухо отвечает Татьяна Петровна.
Почему взрослые такие? «Не твое дело». «Не лезь». «Не вмешивайся». А если я чувствую, что должен вмешаться?!
— В школу сегодня представитель одного известного бренда приходил. Они рекламируют линию косметики для девочек. Мию выбрали в качестве модели для пробных съемок. Она такая дурочка, отказалась от контракта. Я ее уговаривал макияж оставить, она с ним еще красивее. Мы чуть не подрались, я случайно ее толкнул… Вот она и упала. Простите меня, Татьяна Петровна.
Складно? Вполне. Уверен, Мия отказалась бы от такого контракта. Из-за матери, та не позволила бы.
— Я поняла, Кирилл. — Она ставит на стол тарелку с бургерами. — Приятного аппетита.
Похоже, я сделал все, что мог.
— О, а вы не можете Мие напомнить, что я ее жду?
— Зачем? — нахмурилась Татьяна Петровна.
— Задание само себя не выполнит. Нам диалог составить надо, на английском.
— Вы собираетесь учить уроки вместе?
— Не уроки, — объясняю терпеливо. — Одно задание. Командная работа.
— А-а… Хорошо, я ей напомню. Но наверх, в твою комнату, Мия не пойдет.
— Да в гостиную пусть приходит. Успеем до того, как дядя вернется. Спасибо, Татьяна Петровна!
Прихватив тарелку с бургерами, удаляюсь в гостиную. Дядя предупреждал, что не потерпит крошек на диване, поэтому устраиваюсь на подоконнике, сунув в уши гарнитуру.
Есть неохота, кусок в горло не лезет, но я впихиваю в себя один бургер, а другой оставляю Мие. Она сегодня не появлялась в столовой.
С ненавистью смотрю на тарелку. Вот опять! Зачем я это делаю? Ладно, мне было неприятно, что кто-то бьет девочку. Пусть даже мать! Но это зачем?!
— Зачем? — спрашивает Мия, подходя к окну. — Куда ты так торопишься? Урок послезавтра. Я не успела подготовиться.
Она говорит тихо, но я слышу ее голос сквозь рычащую в ушах музыку. Прячу гарнитуру в карман.
— Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, поросенок, — нравоучительно говорю я.
Мия умылась и надела домашний костюм. Только припухшие глаза ее выдают. И краснота на щеке. Она прикрывает ее волосами, но я все равно вижу след от пощечины.
Мои слова Мия игнорит, на «поросенка» не реагирует. Плохо дело.
— За учебником сгоняю, — говорю я, соскакивая с подоконника. — И за планшетом. Сейчас быстро набросаем текст. Сделай доброе дело, а?
— Какое? — бурчит Мия. — Чего тебе еще?
— Неудобно возвращать. — Я перехожу на шепот, подвигая к ней тарелку с оставшимся бургером. — Но в меня больше не лезет.
— Хочешь, чтобы я выбросила?
— Э-э… Нет, предлагал съесть. Но можешь делать с ним, что хочешь.
Глава 9
Мия
Обычно я не возражаю маме, так спокойнее. Она вспыльчивая, и если бы я дерзила, мы ругались бы с утра до ночи. Проще выслушать молча, не раздувать конфликт. Но сегодня нервы сдали. Весь день в напряжении, это нелепое падение, Кирилл с его нападками — всё против меня! И чертов макияж…
Почему мама не замечает, как мне плохо? Почему не видит заплаканных глаз, разбитых коленок? Что такого страшного в том, что я крашусь? Не украла же я у нее деньги, чтобы купить косметику!