-- Вот, мы и состыковались, в той арке, -- голос у Кая был преувеличенно бодрым, -- а тут ты такой красивый, за девушку вступить решился.
-- Я и говорю, он во всем виноват. -- Вновь не утерпел Санька.
-- Это ты, дурак во всем виноват, -- закричала Ника, -- ты.
-- Тихо вы. Все виноваты и никто. -- Кай вздохнул. -- Судьба, мать ее через колено.
Меня все больше уносило куда-то вдаль. Казалось, не в грязном салоне разбитого авто я еду, а качает меня на морских волнах. Хрип работающего двигателя сменился звуками ночного леса.
-- Он уходит! Уходит! Кай, что делать?
Донесся до меня женский плач. Кто это? И кто уходит? И куда?
Лицо Ники, склонившееся на до мной, начало странным образом трансформироваться. Изменился овал лица, глаза сменили цвет на голубой, волосы удлинились, из темных и вьющихся став светлыми и прямыми. Губы, ставшие сочнее и больше, что-то шептали. Кажется имя, только я никак не мог разобрать чье.
Ника трясла Фила за плечи. Он уходил. Тело обмякло и начало сползать с сиденья. Девушка попыталась удержать его, но он был таким тяжелым. Все что ей удалось, это не дать ему ударится головой о пол кабины. Ника склонилась над ним, глаза почти закатились, а голова болталась на шее словно у покойника. За льющимися потоком слезами она почти ничего не видели.
-- Кай, -- рыдания сотрясали худенькое тело, -- Кай помоги, он почти отключился.
Кай с рычанием повернулся к ней. Грязно выругался. Парень почти ушел. Дыхание редкое, только веки чуть подрагивают.
-- Не давай ему отключится, Ника, не давай. Нам ехать пять минут. Как хочешь, но приведи его в себя. Хочешь водой обливай, хочешь по морде бей, но что бы он очнулся.
-- Держи, -- Санек протянул Ники, полтора литровую бутылку с водой. -- Лей на него, и уши растирай.
Девушка начала лить холодную воду на голову Фила. Глаза его заморгали, губы зашевелились что-то шепча. Ника принялась с силой растирать ему уши, а после, в отчаянье, размахнулась и с силой залепила ему две оглушительные пощечины.
Хлясь! Хлясь!
Что-то больно ударило меня по лицу. Лицо незнакомки пропало. На меня опять смотрела Ника.
-- Что? Зачем? -- Губы почти не повиновались.
-- Фил, не отключайся. Мы почти приехали.
-- А? -- Я попытался сесть. Ника бросилась мне помогать. -- Как?
-- Ты, дурак, чуть не ушел, -- девушка плакала и смеялась одновременно.
-- Нет, как ты узнала мое настоящее имя?
-- У тебя что других забот нет? -- Ника обхватила мою голову руками и прижала лицо к груди. -- Еще чуть-чуть и ты бы не вернулся.
-- Кха-кха-кха, -- я прочистил горло, странно, но я чувствовал себя почти нормально - ни тошноты, ни боли, только одна эта проклятая слабость. -- Не, я не помру, пока не узнаю как.
Через тонкую ткань футболки я, под мягкостью груди не стесненной бюстгальтером, чувствовал как бешено колотится ее сердце.
-- Тогда ты никогда этого не узнаешь.
-- Приехали. -- Кай начал тормозить. -- Слава Богу, успели.
6
Я сидел в мягком и удобном, похожем на стоматологическое кресле, голова была облеплена датчиками. Двое в белом, похожие словно близнецы, нависали над монитором к которому вели провода от моей головы, и что-то чирикали на своем птичьем языке. Про себя я назвал их Вася и Петя.
-- Ты глянь, что он с подсадкой сделал, -- говорил Петя, -- оболочка почти растворилась.
-- Точняк, -- соглашался Вася, -- еще минут десять-пятнадцать и она рассосалась бы. Это же надо такой агрессивный мозг иметь.
-- Агрессивный, это еще мягко сказано, -- вторил ему Петя, -- это не мозг, это хищник какой-то. Ты глянь на его лобные доли.
-- Ха-ха-ха - хищник, это ты точно сказал. У него не синапсы, а осьминоги какие-то, так облепить подсадку.
-- Ну что извлекаем?
-- Можно подумать, мы можем отказаться.
-- Эх, -- мечтательно произнес Петя, -- а я бы посмотрел, что с ним произойдет, когда он подсадку растворит.
-- Я вам посмотрю. -- Вмешался в разговор третий голос.
Говорившего я не видел, он стоял за моей спиной. Но сочный и властный баритон я узнал. Обладатель голоса уже говорил со мной по телефону. Пахан - как называл его Кай. Или шеф, по словам Ники. Я попытался повернуть голову чтобы посмотреть на него.
-- Объект, сидите, -- недовольно воскликнул Петя, всплескивая руками, -- все настройки собьете, а у нас и так времени мало.
-- Сидите, молодой человек, сидите, -- на мое плечо легла рука, -- раз уж вам так не терпится меня увидеть, я предстану пред ваши ясные очи.
Обладатель баритона обошел кресло. Высокий и статный. Карие глаза под покатым лбом, но не влажно-томные, как бывает у обладателей темных глаз, а жесткие, словно режущая кромка охотничьего ножа. Прямой нос, неожиданно пухлые губы над квадратным, с ямочкой, подбородком. Прическа - волосок к волоску. На вид лет пятьдесят, вон виски словно снегом припорошенные. Но лицо гладкое, только две глубокие складки идущие от носа к подбородку, да морщинка между густых бровей. Темно-серый костюм стоимостью пару тысяч баксов. Туфли небось тоже не дешевые.
-- Меня зовут Аркадий Петрович.
-- Я...
Аркадий Петрович поднял руку:
-- Филипп Торов, я все о вас знаю.
-- Если можно, просто Фил.
-- Можно, -- Аркадий Петрович улыбнулся.
-- У нас все готово, -- почтительно обратился к нему толи Вася, в может Петя, они постоянно перемещались и я путал их, -- можем начинать.
-- Начинайте. -- Вот вроде обычное слово, произнесенное спокойным тоном, а становится ясно кто тут хозяин, а кто только указы исполняет.
Аркадий Петрович отступил в сторону.
Толи Вася, толи Петя закричал:
-- Никки, дорогуша, давай в соседнее креслице, голубушка. -- Тон масляный, так и хочется засандалить ему в глаз, а лучше в оба.
-- Она зачем? -- Я напрягся, увидев как Ника, усаживается в стоявшее напротив меня кресло. -- Подсадка, у меня.
Вокруг нее тут же засуетился Петя, или Вася, прилаживая к голове датчики.
-- А без нее никак?
-- Видите ли, молодой человек, когда делается подсадка, ходоком создается код, или шифр без которого достать ее нельзя. -- Объяснил Аркадий Петрович.
У меня родилось два вопроса, которые я и озвучил.
-- А как же она, мне ее передала?
-- От человека к человеку сколько угодно, а вот чтобы подсадку в прибор вытянуть и нужен шифр.
-- Пусть она его скажет. -- Я почему то упорно не называл Нику по имени.
Аркадий Петрович, улыбнулся:
-- Я понимаю ваше беспокойство, за эту юную особу, но... но, во-первых с ней ничего плохого не случится, а во-вторых, код к сожалению не буквенно-цифровой, а скорее образный, то есть шифр - это ряд образов, возникающий в мозгу ходока, в момент загрузки подсадки.
-- Фил, не волнуйся, -- я все таки посмотрел на Нику, тепло улыбающуюся мне, -- все будет хорошо. Я проходила это, и не раз. Больно не будет.
Я отвел глаза.
Петя, а может Вася поставили между нами треногу с закрепленной на вершине зеленой, многогранной призмой, похожей на ту, с помощью которой Ника перекинула подсадку мне, только раза в два побольше.
Петя с Васей повозились с минуту настраивая свет, а после скомандовали хором:
-- Смотрим на призму, глаза не отводим. Раз. Два. Три.
Зеленый луч ударил мне в глаза, в мозгу образовалось сосущее чувство, какое бывает если поднести шлаг работающего пылесоса к руке. Только шло оно из глубины головы. Чувство нарастала, из меня словно выдирали что-то. А потом миг краткой боли и все исчезло. Буквально все. Я потерял сознание.