-- Не знаю, и теперь вряд ли мы это поймем.
-- Что бывает с теми кто растворяет в себе подсадку?
-- В лучшем случае умирают, в худшем - впадают в кому, из которой не выходят. Между этими состояниями огромный спектр, от шизофрении, до дебилизма и полной потери себя как личности. Та подсадка, что нес ты, гарантированно убила бы тебя. Пятнадцать личностей в одной голове, это очень много.
-- А как же быть с теми кто покупает память?
-- Процесс внедрения чужого воспоминания длится долго - от суток до трех, в зависимости от размера, и производится во сне. И никогда несколько воспоминаний, тем более от разных доноров, не внедряются одновременно. Так что, это вполне безопасно.
-- Вы покупаете только воспоминания?
-- Да.
-- А например знания, умения, навыки?
-- С умениями и навыками все просто, они больше в теле чем в мозгах, так что перенести их невозможно. -- Аркадий Петрович улыбнулся. -- Со знаниями сложнее, они чаще всего разбросаны по отдельным полям мозга и собственно к воспоминаниям имеют опосредованное отношение.
Он очень хорошо владел собой, и даже не отвел взгляда. Но по тому, как крепче сжались, самую малость, пальцы на бокал, как Кай быстро посмотрел на него, как Ника нервно поправила волосы, я понял что он как минимум не договаривает.
Я молчал обдумывая сказанное. Мне не мешали.
-- Подсадки как-то влияют на ходоков?
-- У вас, Фил цепкий ум и вы очень внимательны. Да влияют. Они вызывают у ходоков, тех кто переносил много подсадок, определенные, не совсем обычные с обывательской точки зрения, способности.
-- Какие?
-- А вот это у каждого свои. Кай например может находить людей по метальному слепку, Ника, -- Аркадий Петрович посмотрел на девушку, -- может отличать правду от лжи.
Я смотрел на девушку, и мне казалось, что сказанное Аркадием Петровичем не совсем правда.
-- У вас какие способности, и у Санька?
-- У Санька никаких, он никогда не был ходоком, склад ума другой, он работает в прикрытии. А у меня... -- Аркадий Петрович снова улыбнулся -- пусть это останется тайной.
-- Хорошо тайна так тайна. У меня остался один вопрос, но ключевой. Зачем вы, все это мне рассказали?
-- Все очень просто. -- Аркадий Петрович допил виски и отставил стакан в сторону. -- Я хочу предложить вам работу.
-- Ходоком?
-- Сначала в прикрытии, а там и ходоком.
-- Я могу отказаться? -- я прикрыл глаза, размышляя над предложением.
-- Конечно, но... -- он замолчал.
Я чувствовал на себе взгляды. Выжидающий - Аркадия Петровича, изумленный - Кая, безразличный - Саньки и умоляющий Ники.
-- Но?
Я открыл глаза и в упор посмотрел на Аркадия Петровича.
-- Давай на чистоту, Фил. Ничего, что я на ты?
Я кивнул, не отводя взгляда от его жестких глаз.
-- Ты думаешь, пока ты лихо разруливал ситуацию, которую создал сам, я сидел перед камином, попивал вино и наслаждался музыкой? Я изучал тебя и твою жизнь. Можно сказать под микроскопом изучал - тщательно и внимательно. У тебя острый и живой ум, но таких много, ты вдобавок решителен, мгновенно принимаешь решения, не рефлексируешь по поводу своих действий. Таки тоже есть. Но вот тех, у кого есть первое и второе, таких единицы. Ты великолепно закончил институт, по престижной профессии между прочим, и что?
-- И что?
-- Вот именно, кто ты сейчас? Вместо того, чтобы применять свои мозги и силы в деле, достойном мужчины, ты перебиваешься случайными заработками. Ты мог бы найти себе применение в любом виде деятельности, а вместо этого паяешь схемы, и чинишь мобильники.
-- Мне никогда не нравилась выбранная мною профессия.
-- И я о том же. Ты думаешь ходоки и прикрытие это все? Это лишь вершина айсберга. На меня работает много людей -- аналитики, системщики, юристы, программисты и многие другие. Принести подсадку, это не просто забрать воспоминания и доставить их сюда. -- Он обвел помещение руками. -- Это тщательное планирование каждой операции, чтобы не возникало таких форс мажоров как сейчас. Множество нюансов, от выбора донора и покупателя, до тщательно сокрытия нашего существования от непосвященных.
Я молчал.
-- Ты хоть представляешь, что будет, если люди узнают о нас и о том чем мы занимаемся?
-- Так я могу отказаться?
Аркадий Петрович обречено вздохнул:
-- Конечно. Мы в любой момент можем прийти и изъять воспоминания об этом вечере.
-- Изъять, у меня? Вряд ли.
-- Или просто купить их у тебя.
-- Продавать воспоминания? -- Я покачал головой. -- Никогда. Душой не торгую, что бы вы там не говорили. Но обещать, что никому не расскажу о вас, могу. Да и не поверят мне, возникни у меня такое желание.
Я поднялся. Посмотрел на Нику - вид у нее был несчастный.
-- Но, я подумаю.
-- Жаль, что он не согласился, такой материал пропадает, -- Аркадий Петрович смотрел в широкую спину уходящего парня и удрученно качал головой.
-- Ну ты, шеф даешь, -- Кай рассмеялся, -- вот вроде и ума палата, и людей видишь насквозь, словно рентгеном просвечиваешь, а его не просчитал. Он вернется, зуб даю, вот увидишь. На штуку баксов забиться могу. Бубновый интерес у него здесь, почище любого делового имеется.
Он посмотрел на Нику и подмигнул ей.
8
Я вертел в руках мобильник никак не решаясь набрать номер. Наконец открыл исходящие вызовы - вот они, одиннадцать цифр, вдавил кнопку, слушая сигнал вызова.
-- Таша.
-- Да. -- Не голос - смесь эмоций. Радость, страх, ожидание и... и обреченность, словно она знало что-то такое, о чем я и не подозревал.
-- Таш... Я... Я еду домой.
Часть 2. Таша.
2 - 3 августа.
1
Я помешивал угли в мангале, изредка переворачивая шампуры с нанизанными кусками свинины и брызгая на мясо смесью из сухого красного и маринада. Я понимаю - настоящий шашлык должен быть из баранины, но вот не люблю я ее. Ближе мне как-то свинина, да и возни с некогда блеющим мясом не в пример больше. Испортить его раз плюнуть. А испоганить кривыми руками свинину гораздо сложнее. Знай присматривай за мясом - переворачивай, не давая пригорать; да не пересушивай - вовремя поливая маринадом.
Из раскрытого окна тетушкиной дачи доносился приятный тенорок Боно негромко выводящий по-забугорному:
Is it getting better
Or do you feel the same
Will it make it easier on you now
You got someone to blame
You say...
One love
One life
When it's one need
In the night...
И уже совсем тихо, приятный девичий голос подпевал на родном и великом:
Одна любовь -
Одна жизнь,
И это все что нужно
В ночи...