Желание чтобы вся эта круговерть закончилась и я оказался в теплой постели рядом с податливой и готовой на все Ташей, боролось с жаждой испить чашу знаний нового приключения до дна, испить и прикоснутся к чему-то неведомому, лежащему за гранью моего бытового понимания, такому удивительному и никак не укладывающемуся в рамки обыденного.
Это же надо - память она им должна. Я криво ухмыльнулся. Память, а, что он имел ввиду под этим? Воспоминания? О событиях? Людях? Знаниях? Чувствах? Или... Но тут мои мысли оборвал динамик прохрипевший название нужной мне станции.
Я опережал Нику минут на десять, самое большее на пятнадцать. Минус две минуты, что я затратил на дорогу от метро до автобусной остановки. Итого - время было.
Минуты сменяли друг друга, а Ники все не было. Мимо меня, на круг, ушел уже третий канареечного цвета Пазик с неоновым номером 138 на лобовом стекле.
Я вспотел от напряжения, хоть до этого мерз, температура опускалась все ниже.
Сколько у них там вечерний интервал? Минут семь - восемь? Она должна была уже подъехать. Или сошла по дороге? Или раньше приехала? Нет не могла, запас времени у меня был. Или это я ее прозевал? Нет, не мог, на конечной выходило не так много людей, чтобы затеряться в толпе.
Поначалу я кидался к каждой подходящему маршрутному такси, но люди на остановке стали нехорошо на меня поглядывать и я прекратил суету - встал чуть сбоку от остановки и принялся наблюдал за приезжающими.
Четвертая маршрутка ушла от остановки, так и не привезя нужного мне человека. Я нервно принялся грызть ноготь на большом пальце, вот это совсем нехорошо, в бессильной злобе я до хруста сжал зубы. Но вслед за отошедшим Пазиком, почти сразу к остановке подошел следующей, и я расслабленно выдохнул. Ника была в нем. За светящимися окнами салона я разглядел ее силуэт, с растрепанными волосами и поникшими плечами. Подавив желание бросится к автобусу, я отошел вглубь тени падающей от остановки.
Нога за ногу, еле передвигая ногами, девушка выбралась из салона и пошатываясь пошла прочь от автобуса. Я обождал немного и пошел следом, решив не подходить к ней сразу. Мало ли чего она учудит, Ника была не в себе, а народу кругом много. И он, народ в смысле, может неправильно меня понять - чего это здоровенный лоб пристает к девушке, и патрульных вызвать, а это, ни мне, ни Нике не надо.
Пройдя вдоль матово светящихся витрин Ника свернула в полутемный переулок. Я неслышной тенью следовал за ней, и только дав девушке углубиться во тьму дворов, я догнал ее и пристроился рядом. Она шла низко опустив голову, волосы закрывают бледное лицо, руки безвольно висят вдоль тела. Ника никак не реагировала на мое присутствие. На ходу я заглянул ей в лицо. Глаза пустые, лицо обвисшее, словно стекшее с костей вниз.
Дела! Да она похоже совсем в ауте. Как на ногах только держится?
Я осторожно прикоснулся к ее плечу, позвал негромко:
-- Ника.
Она остановилась и посмотрела на меня. Через пару секунд в глазах, вялых словно у снулой рыбы, появилось осмысленное выражение, а на губах возникла и исчезла тень улыбки.
-- П-п-п-ривет, -- голос запинающийся и безжизненный.
-- Привет. -- Я покивал. -- Ты как?
Блин, какой глупый вопрос. Будто не видно, что она совсем никак.
-- Что-то, совсем плохо. Мысли путаются, ничего не понимаю. Кто я, куда иду? А тебя увидела и вспомнила - мне домой надо.
Она снова попыталась улыбнуться:
-- Проводишь?
Я кивнул и сказал:
-- Ника, тебе привет от Кая с Саньком. Ты таких помнишь?
Она стояла передо мной покачиваясь и переминаясь с ноги на ногу, глаза вновь сделались пустыми как у дауна.
-- От кого? -- Она наморщила лоб. -- Как ты сказал?
-- Кай и Санька.
В глаза ее начала возвращаться жизнь.
-- Да. Мне надо закончить дело.
Я стоял, сжимая в руке мобильный телефон, готовый в любой момент набрать номер Кая. И сам не понимал - почему медлю.
-- Сколько времени? -- Глаза ее стали совсем живыми и осмысленными.
Я бросил взгляд на дисплей телефона:
-- Скоро девять вечера.
Ника закрыла глаза, а потом произнесла непонятное:
-- Времени до полуночи должно быть. Почему так быстро? Почему подсадка такая агрессивная?
-- Ника, меня послали за тобой. Кай и... -- я не знал как зовут их главного, и повторил за Каем, -- пахан, я не знаю...
Она открыла глаза, крепко ухватила меня за отворот куртки и зашептала лихорадочно:
-- Ты поможешь мне Фил, поможешь?
-- Именно за этим я здесь.
Я взял ее ладонь в свою. Какая же она меленькая и холодная.
-- Я отвезу тебя, и ты отдашь...
-- Нет, нет, слишком поздно, мы не успеем.
Она вцепилась в меня второй рукой, и подтянула меня к себе так близко, что я почувствовал горько-ментоловый вкус ее дыхания:
-- Они не успеют и я... я умру, даже хуже, понимаешь? Я видела это. То что происходит с ходоками растворившими в себе подсадку. Это много хуже смерти.
-- Хорошо, хорошо, -- я обнял ее за плечи, -- я помогу тебе, говори что надо делать.
-- Ко мне, пойдем ко мне, там я все сделаю. Тут близко.
Идти и вправду оказалось недалеко. Буквально несколько домов и мы у подъезда старого, выкрашенного в грязно-серый цвет, дома.
Ника зашарила по карманам джинс. Связка из трех ключей - большого, желтого как от старых врезных замков, совсем маленького, видимо от почтового ящика, и таблетка электронного - от домофона. Дрожащие пальцы не удержали ключи, и они стремительно полетели ей под ноги.
До того как ключи упали в грязи, Ника успела слабо ойкнуть, а я поймать связку у самой земли.
Пиликнул электронный замок и мы вошли в полутьму подъезда. Тут силы окончательно покинули Нику и она начала оседать, съезжая спиной по грязной стене. Я подхватил ее на руки.
-- Третий этаж, дверь направо. Пожалуйста поторопись.
Я пулей взлетел к нужной квартире. Дверь старая, деревянная и обшарпанная, с оплавленным пластиком полукружья глазка. Ключ вошел в замочную скважину, один поворот, второй и мы в квартире.
Я пронес Нику через короткий отрезок коридора в комнату.
-- Выключатель слева, -- голос еле слышен.
Я опустил девушку прямо на пол. Скинул куртку и нашарив рычажок выключателя опустил его вниз. Комнату залил тусклый и противный желтый свет. Я глянул вверх, с солидного, высотой ни как не меньше трех метров потолка, свисала лампочки Ильича. Вот уж не думал, что кто-то еще пользуется лампами накаливания. Видно Ника бывает здесь редко.
Я склонился над девушкой. Выглядела она еще более скверно чем на остановке. Кожа мертвенно-бледная, словно похоронный саван, лицо все в мелких капельках пота, дыхание частое и прерывистое.
-- Ника, что делать?
Я потряс ее за плечо. Веки дрогнули и приоткрылись. Взгляд блуждающий.
-- Ника, соберись, -- я приподнял ей голову и отер ладонью лицо. Пот не просто холодным, он был ледяным.
-- Да, -- глаза ее наконец открылись. -- Там в комоде...
Я оглянулся, за моей спиной высилась старинная горка.
-- В левом... верхнем... ящике.
Я осторожно положил ее голову на грязные доски пола и бросился к горке. Рванул на себя ящик гадая, что мне нужно. Искать долго не пришлось. В ящике лежал всего лишь один предмет - завернутая в бархатную тряпку тяжелая многогранна призма зеленого стекла.
-- Ника, слышишь, давай соберись. -- Я вновь приподнял ей голову, а затем сев на пол устроил ее у себе на груди в полусидячем положении. -- Давай, твою мать! -- Заорал я, гладя ее по щекам и видя что она никак не реагирует. -- Что делать? Девочка, да очнись ты.