ности человека, техника, смысл и цель которой ограничен лишь ею самой, техника, которая, развиваясь, ориентируется на все менее естественные желания и нужды, неизбежно становится чудовищем, монстром — монстром, которого мы и видим сегодня. Она несет в себе не созидание, но разрушение. Однако мы не должны обвинять в этом «бездушную» природу техники; причина всего этого — в нас самих, в нашем необузданном желании власти — власти и силы. Только в нас и заключается проблема современной техники.
Борьба за существование
… И вопль их от работы восшел к Богу.
Книга Исхода 2:23
Человек должен работать. Так установил Бог, сотворивший мир. Мы работаем, но часто — почти всегда — наша работа, а вернее, наше отношение к ней противоречит Божьей воле и Божьим заповедям. В этом парадоксе особенно ясно видно, что даже в своих лучших намерениях, устремлениях и поступках мы остаемся безумными людьми — обитателями безумного мира. Работа должна вершиться в союзе, в единении человека с человеком; в нашем же мире работа стала оружием в борьбе за существование — в борьбе, которую одни люди ведут против других. Каждый стремится быть лучше другого, иметь больше, чем другой; унизив другого, возвысить тем самым себя. Настоящая работа несовместима с такой борьбой; насущный хлеб, хлеб, подкрепляющий
4 65Ь
силы — это хлеб, который ты делишь со своими товарищами. Если бы люди работали только ради насущного хлеба, они добывали бы его вместе, в мире и согласии. Неумеренная алчность, неутолимая жажда наживы — взрывное вещество любого общества; это жажда изобилия, но не радостного изобилия жизни, а изобилия пустоты. Ясно, что призыв Бога к работе — это и призыв к человечности, к защите слабых. Ясно и то, что христианское общество не должно уставать говорить об этом — говорить в полный голос. Пусть же оно возвестит революцию — революцию Бога против «неверия и несправедливости людей».
Глупость
… Он не благоволит к глупым.
Книга Екклесиаста 5:3
Грех — это глупость, а глупость — это грех, если понимать глупость в библейском смысле. Человеческая глупость выражается в том, что человек — неверующий, глухой и непокорный Богу и Его Слову — тщетно пытается улучить момент и сделать в жизни что-нибудь важное, совершить какой-нибудь значительный поступок. Это ему никогда не удается: он всегда некстати. То он приходит слишком рано, то слишком поздно; он спит, когда должен бодрствовать, и мечется, когда можно спокойно спать. Он молчит, когда должен говорить, и берет слово тогда, когда лучше было бы помолчать. Он смеется, когда нужно плакать, и плачет, когда мог бы с облегчением рассмеяться. Он стремится отступить от
важного правила, но подчиняет себя закону тогда, когда должен был бы выбрать свободу. Он суетится, когда может помочь лишь молитва, и молится, когда может помочь лишь работа. Он спорит, когда это не полезно, но вредно, и говорит о мире и любви, когда стоило бы ввязаться в драку. Он призывает к вере, когда возникает необходимость в человеческом разумении, и изводит всех своими измышлениями, когда нужно в молчании и покое предать себя и других воле Бога. Глупость гениально выбирает неподходящее время, неподходящее место, неподходящих людей; она не делает того простого, что насущно, и отдает предпочтение лишнему, сложному — тому, что ненужно, тому, что избыточно и лишь мешает.
Ложь
Они заменили истину Божию ложью…
Послание к Римлянам 1:25
Что такое ложь? Это попытка человека уклониться, спрятаться от взгляда Иисуса Христа, истинного Свидетеля всех его помыслов, слов и дел. Хитрый, ловкий лжец — он сидит внутри каждого из нас — не борется с правдой, не пытается ее оспорить. Воевать против правды — удел юных, неопытных лжецов — или старых, потерявших силы и квалификацию. Лжец, который силен и уверен в себе, признает правду; более того, он все время говорит о ней, выступает ее поборником и ревнителем — но на устах его правда становится неправдой; христианская истина становится послушным воском в его руках.
Правда опускает свой меч, становится бессильной — и, соответственно, безопасной. Настоящая ложь всегда благоухает правдой. Ее лицо прямо-таки сияет от святости; на языке у нее справедливость, мудрость, любовь к Богу и людям. Ложь — это специфически христианская форма греха. У нас, христиан, снова есть причина бить себя в грудь — мы виновны! Только изжив ложь в самих себе, мы сможем говорить о лжи вообще; только раскаявшись в собственном презренном ханжестве, мы сможем увидеть и принять в сердце все достойные и правдивые черты жизни людей, не связанных с христианством. Стремясь улучшить весь мир, мы должны начать с себя. В самих себе мы должны изжить ложь и ханжество — тогда и вокруг нас станет светлее. Да, среди нас ложь еще имеет большую силу; но ей никогда не подняться перед Христом.