Успокоив себя таким примитивным внушением, дариец начал анализировать ситуацию. Первое, его перевели в какой-то зверинец и до сих пор держат привязанным к лежаку.Удобствами типа туалета или хотя бы крана с водой тут и не пахнет, зато пахнет кое-чем похуже. Второе, это то что он попал из огня да в полымя, поскольку в помещении, где его до этого держали, все было приспособлено для постоянной работы большого количества людей. Там стояли столы, стулья, на стенах были закреплены голопроэкторы, грамотно подобрано освещение и ещё целая куча мелочей вокруг, что обеспечивала комфорт в повседневной работе. Даже в камере, когда он впервые очнулся прикованным наручниками к магнитной полосе, само помещение своим функционалом говорило, что это место для временного содержания, только голая прак-тичность, предназначенная для единственной конкретной цели. Сейчас же, его нынешнее место пребывания было обителью смерти.
«За что? Что я такого сделал? Просто появился не в том месте и не в то время?»-Мысли его заметались,Маркпочувствовал, как волна ужаса и отчаяния начала захлестывать его, подобно цунами, погребая в своей огромной массе с головою, а невольные слезы потекли из глаз, обжигая губы солью.-«Ведь я не враг, не диверсант!Я вообще из другой планеты! Почему? Почему вы такие нелюди?».
В комнате ярко вспыхнул свет, прерывая его истерику и больно жаля глаза.Из неприметной двери появилось несколько человек в белых костюмах-халатах, укрывающих всё их тело с головы до пят. Через прозрачное стекло маски в Марка уперся ехидный взгляд одного из вошедших, а решетка его камеры отъехала в сторону.
- Ты смотри Сент, как его наш коктельчик колбасит, - обратился он к приятелю. - Я же говорил, что он через час будет сопли размазывать. Ха, эти тупые солдафоны ни на что не пригодны. Им лишь бы грохотать своими сапожищами, да глотку на плацу драть.Ах да, с тебя сотка кредитов, ты проспорил.
- Ты прав Мерло, наши психотропы ядреней чем у разведки, один укольчик и полное ведро соплей, - заржал второй. - С меня простава в баре, ты выиграл.
- За что? За что вы так со мной обращаетесь? Я ничего плохого вам не сделал! - закричал Марк, - Что вам нужно от меня?
- Ого! Он уже на нашем залопотал, а говорили молчун. От разведка косорукая, не смогли расколоть орешек. - Ещё больше заулыбался человек в белом. - Да нам плевать кто ты и что ты, понял? Ты, пока ещё живой, но труп. Закрой свою пасть и помалкивай. Мы - представители истинной нации, единственной кому позволено править миром. А ты грязь.Тупое мясо! И если ещё не понял, то ты попал в биолаб и вскоре станешь таким же, как твои соседи, а может и чем похлеще. Во славу нашу и для нашего блага, гы-гы-гы. Во, смотри! Полюбуйся, тля!
Он подошел к лежаку, перевел его в вертикальное положение и, дернув на себя, выкатил из ниши. Марк в оторопи увидел, как в клетке напротив, у дальней стены, ссутулившись, стоял какой-то человек, одетый в жалкие обрывки брюк и рубашку.Главная странность, что сразу же бросилась в глаза, заключалась в его ногах. Колени были вывернуты назад как у куриц, а покрывавшая кожу ног чешуя переходила в трехпалую конечность, вместо положенных природой ступней и пяти пальцев.
- Покажись нам, красавчик, - широко улыбаясь сказал Мерло, - выйди на свет.
Существо, а человеком его назвать было уже невозможно, резко наклонив тело вперед, сделало несколько стремительных шагов и обхватило прутья решетки руками. Пальцы каждой из конечностей заканчивались внушительными когтями, такие Марк видел у ящеров-хищников во время своего путешествия по степи.Кожу кистей покрывали крупные чешуйки и роговые накладки, делая из конечности своеобразное дробящее оружие. Лицо существа было словно составлено из двух половин, его верхняя часть, от макушки и до носа была вполне обычной человеческой, длинные темные волосы, карие глаза, бледная кожа, нездорового пепельного оттенка, тонкий средних размеров нос, а вот дальше начиналось форменной безумие.
Ниже крыльев носа, на месте верхней губы,топорщась ромбовидными чешуйками,начиналась коричневая челюсть рептилии. Заострённые зубы торчали острым частоколом и выдавались за пределы рта, между ними туда-сюда сновал узкий раздвоенный змеиный язык, ноздри же постоянно трепетали, просеивая информацию о запахах в воздухе.Страшнее и чудовищнее всего казались, почему-то, глаза.Они оставались абсолютно человеческими.Эта чуждость и неестественность в его облике, вызывала наибольшее отвращение и неприятие сознанием. Складывалось такое впечатление, что какой-то маньяк сложил из разрозненных деталей своеобразный уродливый конструктор из человека и большой рептилии, а получившийся экземпляр стал неимоверно противен, своею умышленно извращенной противоестественной природой.