Что делает человек, когда будущее его представляется совершенно пустым? Хеннинг много раз задавал себе этот вопрос на протяжении последних месяцев, когда он стоял в тени и всем своим существом чувствовал, что эта тень вот-вот его полностью поглотит. Больше не существует слов ободрения, как в детстве, когда одного дыхания мамы или папы было достаточно, чтобы понять, что все будет хорошо, это мелочи, не надо беспокоиться, все пройдет. Страх, который он испытывает сейчас, похож на парализующий холод. Ни все океаны этого мира, ни пенящиеся гребни волн не помогут тебе, Хеннинг. Единственный, кто может тебе сейчас помочь, — это ты сам.
Но как? Что тебе делать? Что говорить?
Они ехали не очень долго, но, прежде чем Хеннинг успевает посмотреть, что происходит и где они находятся, автомобиль заезжает в помещение автомойки. Вокруг сразу становится темнее. Машина останавливается, но никто из сидящих в ней не двигается. Дверь позади них медленно опускается.
И вот в бок Хеннингу тыкается пистолет. Он слышит собственный судорожный вздох.
— Выходи.
Он пялится на оружие, прижатое к его ребру.
— Выходи, я сказал.
Голос низкий. Хеннинг открывает дверь и ставит ноги на мокрый бетон. Запах здесь такой, как обычно бывает в автомойках: смесь влаги и неизвестного моющего средства. Но здесь нет других автомобилей. Нет и автоматической мойки, в которую можно заехать и подождать, пока она сделает свое дело.
С грохотом закрываются двери. Почему я ничего не рассказал об этом Бьярне, удивляется Хеннинг, почему я не поведал, что у меня не закончились дела с Пылающими Парнями, что они были у меня дома и украли компьютер, что следили за мной? Брогеланд знает о них. О том, что это крутые ребята. Блин, Нора ведь тоже говорила об этом.
Нора, думает он. Неужели я уже повидал тебя в последний раз?
В дверь кто-то заходит. Хеннинг поворачивается к стеклянной будке. Из нее появляется улыбающийся мужчина.
— Хеннинг! — восклицает он, словно они знакомы целую вечность. Хеннинг не отвечает, продолжая рассматривать улыбающегося мужчину.
— Имя у меня очень длинное, но все зовут меня просто Хассан, — произносит он, протягивая ему руку. Хеннинг пожимает ее. Крепко. Улыбка Хассана обнажает на верхней челюсти золотой зуб, вклинившийся в ухоженную белую эмаль и здоровые десны. Туловище его прикрыто одной майкой. На шее висит золотая цепь. Хеннинг разглядывает татуировки на обеих руках. На одной изображена зеленая лягушка, а на другой — черный скорпион. Лягушки живут и в воде, и на суше. На суше они предпочитают находиться ночью. Они охотятся на беспозвоночных. Днем они прячутся от хищников во влажных тенистых местах. Скорпионы тоже проявляют активность по ночам. И еще у них есть зловещее жало.
Хассан поглаживает ухоженную бородку на щеках и вокруг рта.
— Итак, — говорит он, обходя вокруг Хеннинга. — Ты, наверное, знаешь, почему ты здесь?
Хеннинг жестом указывает на свою мокрую одежду:
— Во всяком случае, не для того, чтобы помыться.
Хассан громко смеется. Смех эхом отражается от стен. Он смотрит на остальных, продолжая ходить кругами вокруг Хеннинга.
— Ты создал мне сложности, — говорит Хассан, не глядя на него. Хеннинг стоит не шевелясь и пытается сосредоточиться на дыхании, он чувствует себя настолько скованным, что в любой момент может рассыпаться, потерять контакт с землей и упасть. Мысли двигаются резкими скачками, Хеннинг старается остановить их, но он парализован всепоглощающим чувством одиночества. Так и должно быть, думает он, так он и должен себя чувствовать. Я это заслужил. Когда меня бьют, рядом никого нет.
Не показывай свой страх, говорит он себе. Не позволяй им увидеть тебя жалким, лишенным чести и достоинства. Если смерть твоя должна наступить сейчас, встреть ее с поднятой головой.
Мысли словно ударяют Хеннинга в спину. И поэтому он произносит:
— Знаю.
Хассан останавливается.
— Знаешь?
— Да, нетрудно догадаться. Яссера Шаха, одного из твоих гангстеров, ищут за то, что он убил Тарика Мархони. Вам сейчас непросто, у вас здесь становится реально жарко. Ты видел фильм «Схватка», Хассан? С Аль Пачино и Робертом Де Ниро?
Хассан улыбается, отрицательно покачивая головой. Он снова принимается медленно ходить.
— Это классика. Смысл в том, что если хочешь стать успешным преступником, то ты не должен наполнять свою жизнь вещами, которые не сможешь с легкостью бросить за тридцать секунд, если вокруг тебя станет жарко. Но у тебя ведь нет планов уехать отсюда, правда, Хассан?
Хассан издает короткий смешок, но не отвечает.