Анетте, думает он. Вполне возможно, ты самая умная девушка из всех, кого я встречал. По-прежнему ощущая во рту вкус леденцов, он выходит на улицу Сеильдюксгатен. Хеннинг чувствует, что его обманули.
И его тоже.
Глава 71
Чувств, обуревавших его всего несколько часов назад, как не бывало. Тогда Хеннинг испытывал облегчение, был доволен собой, тем, что нашел источник и дал Иверу Гундерсену настоящую конфетку.
Теперь же шаги его стали тяжелыми, как свинец.
Хеннинг подходит к входной двери, размышляя, удалось ли Анетте обмануть Стефана, пообещав, что она тоже покончит с собой. Может быть, он лежал, так тесно прижавшись к стене, потому что рядом с ним в узкой кровати лежала она.
Но почему?
Он снова вспоминает Туре Беньяминсена, что тот считает Анетте лесбиянкой, несмотря на то что у нее были отношения с несколькими представителями противоположного пола. Возможно, все очень просто, думает Хеннинг: Хенриэтте играла Анетте, соблазнила ее мыслью о том, что она значила для Хенриэтте намного больше, чем остальные, а потом просто отвергла. Анетте наверняка отвергали и раньше, как и большинство людей, но не так. Ее не отвергал человек, которого она любила. И возможно, она впервые почувствовала, насколько это может быть больно. Любовь и ненависть разделяет тонкая опасная черта.
Какая умная девочка, думает Хеннинг, в то же время вспоминая, что она сказала им в палатке: «Если же взять ее сценарий, то после его прочтения должно быть совершенно очевидно, с кем он спал». Это наводит его на мысль, что, может быть, сценарий был идеей Анетте. Может быть, именно она хотела включить в него историю семьи Гордеров, чтобы все подумали, что Ингве Фолдвик изменял жене с Хенриэтте. Фолдвик подтвердил это, когда Хеннинг разговаривал с ним в его кабинете, сказав, что сценарий написала Хенриэтте, но Анетте активно участвовала в его создании.
Но когда это началось, задается он вопросом. Когда ее план обрел форму?
Хеннинг вспоминает, что она рассказывала о своей первой встрече со Стефаном после его победы на конкурсе сценариев. Может быть, ее план родился уже в тот вечер. Возможно, Анетте решила снять фильм по сценарию Стефана, чтобы приблизиться к нему, поближе познакомиться и научиться манипулировать им. Она могла стать девушкой, благодаря которой его мечты обрели крылья. А кинопроизводство — дело долгое. Это встречи для того, чтобы договориться о встречах, и новые встречи для того, чтобы договориться о следующих встречах. Анетте почти ничем не рисковала, предложив сделать фильм по сценарию Стефана, ведь к тому моменту, когда надо было бы приступить к съемкам, он наверняка был бы мертв.
Интересно, что она ему сказала, думает Хеннинг, какие слова вызвали у него такую ярость. Может быть, Анетте сказала, что девушки вроде Хенриэтте делают мужчин насильниками и разбивают семьи. Стефана было нетрудно разгорячить такой логикой, если вспомнить, что случилось с его матерью. Чем больше Хеннинг думает об этом, тем больше убеждается, что Анетте всю дорогу подталкивала Стефана. Как настоящий режиссер.
Это также наводит его на мысль, что они — или, может быть, только Анетте — пытались подставить Махмуда Мархони, посылая ему текстовые сообщения с мобильного телефона Хенриэтте, совсем как в сценарии, сообщения, которые будет сложно объяснить из-за намеков на неверность и из-за фотографии в электронной почте Хенриэтте. Его слово против текстовых сообщений погибшей женщины. И все бы совершенно спокойно поверили, что Хенриэтте могла кого-то обманывать. Она ведь умела флиртовать. Была той, кого «все» хотели. Даже Анетте.
Хеннинг видит перед собой мертвое лицо Стефана, лежащего, плотно прижавшись к стене. Пообещала ли Анетте последовать за ним? Договорились ли они совершить двойное самоубийство? Как ей удалось его обмануть? Неужели он не видел, что она принимает другие таблетки? Почему…
Подожди-ка немного, говорит он себе. У него появляется идея. И, ухватив эту мысль, он быстрым движением открывает дверь. Хеннинг поднимается по лестнице, не вспоминая о почте, не обращая внимания на боль в бедрах и голенях, заходит в квартиру и кладет компьютер на стол в кухне. С максимальной скоростью, на которую способен, он забирается на стремянку и меняет батарейки, после чего снимает верхнюю одежду и открывает один из ящиков деревянного шкафа. Квитанции, меню, стеариновые свечи, чертовы коробки спичек, визитки, но это все не то, что он ищет, он достает бутылку рома, плохого «Бакарди», еще меню, и там, под старыми воротами из настольного хоккея фирмы «Стига», которые он по какой-то причине сохранил и положил именно сюда, лежит визитка. Он знал, что не выкинул ее. Хеннинг видит имя доктора Хельге Брюнсгорда, напечатанное офсетом на белой карточке из шершавой бумаги.