Она переворачивает лист бумаги и передает его сидящим на другом конце стола. Это две фотографии шеи жертвы. На них ясно видны две коричнево-красные отметины. Индрехауг берет листок и внимательно рассматривает.
— Это не обязательно следы пистолета. Они бывают разных видов, но электрошокер «СтанГан» — чудесное норвежское слово — используется для того, чтобы обездвижить жертву, не нанося ей вреда. Сделать ее послушной. Например, положить жертву в яму и завалить землей.
Сандланд смотрит на Мархони, ожидая ответа, но его до сих пор не вывел из себя ни один вопрос.
— Для человека, любимая которого недавно была жестоко убита, ты не особо взволнован или расстроен, — продолжает она. Это прозвучало как вопрос. Он вновь пожимает плечами.
— Ты что, не любил ее?
Он немного хмурится.
— Ты не любил ее?
Щеки слегка покраснели.
— Она что, приходила вчера вечером, чтобы расстаться с тобой? Ты поэтому ее убил?
Мархони злится.
— Она нашла себе другого? Ты ей надоел?
Он хочет встать. Индрехауг кладет руку ему на плечо.
— Господа полицейские…
— Так ты поэтому ее убил?
Мархони сверлит взглядом Сандланд, будто собирается наброситься на нее.
— Так ты на нее смотрел, когда раскроил ей череп камнем?
— Господа, достаточно!
— Не могли бы вы попросить вашего клиента ответить?
Брогеланд покашливает и делает знак рукой, чтобы она успокоилась. В комнате становится тихо. Брогеланд видит, как на шее Мархони пульсирует вена. Он решает, что надо ковать железо, пока горячо.
— Мархони, результаты предварительного обследования места преступления и тела жертвы показывают, что незадолго до смерти она занималась довольно жестким сексом. Ты что-нибудь знаешь об этом? Что ты можешь сказать?
Мархони по-прежнему не отрывает гневного взгляда от Сандланд, но вот он переводит его на Брогеланда. Но Мархони ничего не говорит.
— Хотя ты и не смотришь полицейские сериалы по телевизору, ты, конечно, знаешь, что семя — это лучшая улика, которую может оставить преступник? Для полиции, естественно. ДНК и все такое прочее? Ты ведь слышал об этом?
Ни слова в ответ. Вот ведь хладнокровный сукин сын, думает Брогеланд.
— Вчера вечером, в 21:17, ты получил SMS-сообщение от Хенриэтте Хагерюп.
Зрачки Мархони немного сужаются. Брогеланд это замечает.
— Ты помнишь, что в нем было?
Брогеланд видит, что Мархони задумался. Брогеланд бросает взгляд на лист бумаги, который ему пододвинула Сандланд. Он подносит кулак к лицу и еще раз откашливается.
— Прости. Это ничего не значит. ОН ничего не значит. Я люблю тебя. Мы можем поговорить об этом? Плиз?
Брогеланд поочередно смотрит на Мархони и Индрехауга, предоставляя им возможность осознать прочитанное, прежде чем продолжить.
— Хочешь, я прочитаю следующее сообщение, которое она тебе отправила?
Мархони смотрит на своего защитника. Впервые за время допроса на твердой маске появляются трещины.
— По предварительным данным, она была убита между полуночью и двумя часами прошлой ночи, возможно, спустя всего несколько часов после того, как она отправила тебе три SMS-сообщения. Если бы я был на твоем месте, то начал бы рассказывать, что между вами произошло вчера вечером.
Мархони не подает никаких признаков того, что хочет говорить. Брогеланд вздыхает и снова опускает глаза на свой лист бумаги:
— Я обещаю все исправить. Пожалуйста — дай мне еще один шанс!
Теперь Мархони отрицательно покачивает головой.
— Господа, я думаю…
— После второго сообщения ты ей перезвонил. Но она тебе не ответила. Разве не так?
Брогеланду начинает надоедать эта молчаливая свинья.
— Почему ты мне не отвечаешь? Плиз? Я больше никогда так не поступлю! Обещаю!
Мархони уставился в пол.
— А как она больше никогда не поступит, Мархони? Что она совершила такого ужасного, что ты не можешь поднять взгляд, посмотреть мне в глаза и обо всем рассказать?
Ничего нового.
— Кто этот «он»?
Мархони поднимает глаза, но не смотрит на Брогеланда.
— Кто этот «он», ничего для нее не значащий?
Рот Мархони на замке. Брогеланд вздыхает.
— Ну ладно. Это не мое решение, но ты сегодня наверняка будешь помещен в камеру предварительного заключения. Если бы я был адвокатом, то начал бы готовить своего клиента к тому, что ближайшие пятнадцать-двадцать лет он проведет за решеткой.
— Я не убивал ее.
Он произносит это очень тихим голосом, но Брогеланд уже встал со стула. Он наклоняется и нажимает на кнопку.