— Убийство на почве поруганной чести часто совершается после того, как факт измены становится достоянием общественности, — начинает Сандланд. — Насколько же нам известно, никто не знал ничего, кроме того что Хагерюп и Мархони были любовниками. Убийство для восстановления чести обычно хорошо планируется. Решение об этом нередко принимается всей семьей. Как я понимаю, у Мархони нет других родственников в Норвегии, кроме брата, совместно с которым он проживает. И вот что немаловажно: человек не отказывается от совершенного. Мархони же отрицает свою вину.
Йерстад обдумывает услышанное и одобрительно кивает.
— Что нам известно о побивании камнями? — спрашивает Эмиль Хаген.
Хаген — мужчина небольшого роста, только что закончивший полицейскую академию. Брогеланд знает таких: полон рвения, полон решимости и надежд изменить жизнь общества, убирая из него одного негодяя за другим. Продолжай в том же духе, Эмиль, думает Брогеланд. Придет время, и ты опустишься на землю, как это сделал каждый из нас. У Эмиля светлая челка, он чем-то напоминает своего шведского тезку из произведений Астрид Линдгрен, только взрослого. Между передними зубами у него большая щель.
— Только в Иране на сегодняшний день это наказание применяется официально, — объясняет Сандланд. — Но в других странах оно тоже используется при самосуде. В основном камнями забивают за такие преступления, как измена, проституция и богохульство. В 2007 году в Иране камнями забили Джафар Кейяни. Тогда впервые с 2002 года Иран официально признался в использовании данного метода наказания.
— А что он совершил? — спрашивает Неклебю.
— Ты хочешь спросить, что она совершила?
Неклебю сконфуженно склоняет голову.
— У нее была внебрачная связь с мужчиной.
Все члены следственной группы смотрят на Сандланд. Фредрик Станг ставит на стол стакан с водой.
— Я что-то не совсем понимаю, разве у нас в КПЗ не сидит один парень? — спрашивает он. У Станга темные волосы, подстриженные коротко, почти как в армии, и лицо, с которого почти никогда не сходит серьезное выражение. Он любит носить обтягивающую одежду, чтобы продемонстрировать, что большую часть юности он провел в спортивном зале.
— Сидит, но он отрицает свою вину, и пока еще слишком рано прекращать основное расследование. Кроме того, сейчас мы обсуждаем возможные мотивы преступления, — указывает Неклебю.
— Хагерюп трахалась со всеми подряд, — отвечает Станг. — Тоже. SMS-сообщения это подтверждают. А Мархони ведь мусульманин? Мне кажется, это легкая победа в домашнем матче.
Сандланд подносит бутылку «колы зеро» к губам и делает глоток.
— Да, я согласна, так может показаться. Но, мне думается, мы должны отказаться от версии с убийством из-за поруганной чести. Лучше нам познакомиться поближе с шариатом.
— Шариат? — спрашивает Йерстад.
— Да. Вы же знаете, что такое шариат?
Она обводит взглядом членов группы. Большинство согласно кивают, но не совсем уверенно. Эмиль Хаген меняет позу.
— Эмиль?
Он неуверенно смотрит в одну сторону, потом в другую, после чего отвечает:
— Крайне строгие правила, которыми надлежит руководствоваться в жизни, как-то так?
Сандланд улыбается, но быстро прячет улыбку.
— Можно, наверное, сказать и так. Большинство, слыша о шариате, думают о «полностью рехнувшихся фундаменталистах». Но шариат — это довольно сложная материя. Те, кто называет себя учеными приверженцами шариата, по многу лет ходят в школу, чтобы научиться судебным принципам шариата. Они изучают Коран, слова и поступки Мохаммеда, историю, как различные так называемые правовые школы создавали законы, и так далее, и тому подобное. Сегодня в мусульманских странах законы шариата прежде всего важны при решении семейных споров, при разводах, при дележе наследства.
— Но какое отношение это все имеет к убийству Хагерюп? — нетерпеливо спрашивает Йерстад.
— Сейчас я дойду до этого. Не существует такого понятия, как единый закон ислама, и только несколько государств практикуют наказания, основанные на законах ислама. В этих странах существует такое понятие, как худуд.
— Худ-как-там-дальше? — переспрашивает Хаген.
— Худуд. Это практика применения наказаний за уголовные преступления, описанная в Коране. Существуют совершенно определенные виды наказаний за конкретные преступления. Например, избиение кнутом. Или отрубание руки.
Брогеланд тихо кивает. Он немедленно осознает важность сказанного Сандланд.
— И что же человек должен совершить, чтобы его наказали подобным образом? — спрашивает Неклебю, складывая руки на груди. Сандланд адресует свои объяснения ей.