— И он сделал эти снимки, да? Их загрузили напрямую в ваш компьютер.
Мархони по-прежнему хранит молчание, да ему и не нужно говорить.
— А где находятся остальные члены вашей семьи, Махмуд?
Мархони не отводит глаз от Сандланд, а потом отворачивается и тихо произносит:
— В Пакистане.
— А вы не боитесь, что с ними может что-нибудь случиться?
— О чем это вы?
— А кто теперь будет посылать им деньги?
Мархони смотрит в пол.
— Нам известно, что каждый месяц вы посылаете домой значительные суммы денег. У вашего отца серьезная болезнь мозга, разве не так? Ваши деньги помогают ему получать надлежащий уход. Суммы, которые вы посылаете, всегда разные, но ведь ваш доход зависит от разных обстоятельств, как мне думается. То, что вы зарабатываете в такси, вы тратите на жизнь, а то, что получаете, участвуя в контрабанде наркотиков, уходит в Пакистан. Все верно?
Мархони не отвечает.
— Не хотите изменить свои показания, Махмуд? — вмешивается Брогеланд. — Я еще раз задаю вам вопрос: вы знакомы с Захируллой Хассаном Минтрозой? Или Яссером Шахом?
Мархони молчит. Брогеланд сидит и ждет.
— Они их убьют, — тихо произносит он после долгой паузы.
— Кто, Махмуд?
— Хассан и остальные.
— Кого они убьют?
— Мою семью. Если я их сдам. Я хотел выйти из игры, долго искал способ это сделать, но тогда они стали мне угрожать.
— А в ответ вы начали фотографировать моменты передачи грузов?
Мархони кивает.
— И они об этом знали.
Мархони опять кивает.
— Отвечайте на вопрос.
— Да.
— Так что убийство вашего брата было всего лишь предупреждением вам, так? Помалкивай о нас и о том, чем мы занимаемся, а не то мы убьем и других твоих родственников?
Мархони кивает и кивает.
— Будьте так любезны, отвечайте на вопрос.
— Да.
— И как долго это продолжается, Мархони? Когда это началось?
Он вздыхает.
— Это началось вскоре после того, как я получил лицензию таксиста. Я начал работать на Умара, потому что мы были знакомы до этого, а через некоторое время он спросил, не хочу ли я подзаработать. Я сказал да, потому что мой отец болен, и поначалу речь шла только о том, чтобы отвезти что-то, передать кому-то. Со временем заданий стало все больше и больше, я получал их все чаще и чаще. И в один момент их стало слишком много.
— Но, поскольку вы побывали внутри организации, они не могли допустить того, чтобы вы спокойно существовали за ее пределами?
— Да.
Брогеланд смотрит на Индрехауга. Тот проводит руками по волосам. Он пытается откинуть челку с глаз, но она все время падает обратно.
— Чего вы хотите? — спрашивает адвокат.
— Чего мы хотим? Мы хотим знать об организаторах, от кого ваш клиент получает наркотики и как они попадают в страну. И это только для начала. А до остального, мне кажется, вы и сами в состоянии додуматься.
Индрехауг молча кивает.
— То есть вы хотите, чтобы мой клиент дал показания против ППП.
— Разумеется.
— И вы полагаете, что он на это согласится, несмотря на то что он только что рассказал вам, что в этом случае ожидает его семью в Пакистане?
Брогеланд вздыхает, глядя на адвоката, после чего переводит взгляд на Мархони.
— Мы знаем, что вы не убивали Хенриэтте Хагерюп.
Мархони поднимает глаза на Брогеланда.
— И у вас есть возможность довольно скоро выйти отсюда, если будете с нами сотрудничать.
Во взгляде Мархони появляется заинтересованность. Он смотрит на Индрехауга. Тот поворачивается к Брогеланду.
— Вы предлагаете моему клиенту сделку, Брогеланд?
Брогеланд бросает взгляд на Сандланд, улыбается и снова встречается глазами с Индрехаугом.
— Черт возьми, еще как предлагаем.
Глава 62
Хеннинг настолько не ожидал встретить в колледже Анетте, что не знает, что сказать. Он просто стоит и смотрит на нее. Он был совершенно уверен, что она ушла в подполье. Но потом ему в голову приходит мысль, что, возможно, Анетте такая же, как он сам. Может быть, она тоже устала постоянно оглядываться и решила взглянуть страху в глаза, а не прятаться от него.
Она не собирается проходить мимо него.
— Привет, — наконец произносит Хеннинг.
— Привет.
Они таращатся друг на друга, ожидая, кто заговорит первым.
— Я прочитал сценарий, — сообщает он, хотя и знает, что ей об этом известно. Анетте кивает.
— И я показал его полиции.
— Да, понятно.
— Они уже говорили с тобой?
— Нет. Пытались, но я не отвечала на звонки.