Мнимые времена
Время лечит
- Нет, ты никуда не пойдешь! Там опасно!
- Но мама! Я не могу все время сидеть дома, я хочу гулять! У Джесси новый велосипед, и…
- Ты хочешь умереть? Да? Из-за какого-то велосипеда! И за что мне это, за что…
- Мама, я…
- Я сказала, сиди дома. Элвин вернется со школы и погуляет с тобой.
Хлопок двери, скрежет ключа в замочной скважине.
У Лиз никак не получалось открыть глаза. Ее будто охватил сонный паралич - полное бессилие и слепой ужас окатили ее с головы до ног, но глаза открыть все никак не получалось.
- Элизабет Мейсон, вы слышите меня? Элизабет, все хорошо, успокойтесь! - очень нежный, очень приятный женский голос прокрался в сознание, отгоняя панику. Страх немного отступил, Лиз сосредоточилась на голосе.
- Элизабет, сейчас вы находитесь в реабилитационной клинике после долгой заморозки. Вскоре восстановятся все ваши органы чувств, - продолжил ласковый голос. - Чтобы вы не переживали, пока мы не подключим зрение, я буду объяснять вам все, что с вами происходит. Вы пробыли в криосне 72 года. Вас разморозили три года назад, когда появилось эффективное лечение сенсорной нейропатии, которой вы страдали. За эти годы ваше тело было восстановлено, и сейчас мы медленно вводим вас в сознание. Для того, чтобы избежать сенсорной перегрузки, мы подключаем органы чувств постепенно.
Будто по щелчку тумблера к Лиз вернулось осязание. Она ощутила, плавает в густой, похожей на сироп, жидкости, обволакивающей все тело. Внезапно снова нахлынула паника - с возвращением осязания вернулось мучительное желание вдохнуть полной грудью, и девушка попыталась втянуть в легкие поддерживающий раствор.
Жидкость залепила рот и ноздри, тело скрутил мучительный спазм.
- Только не говори маме, Элвин, прошу тебя, не говори! Мне совсем не больно, ничего страшного, оно само пройдет! Прошу, прошу, молчи, иначе она опять запрет меня в этом… идиотском пузыре, где я чувствую себя каким-то подопытным хомяком…
- Ну и дура же ты! А если бы я не узнал? Что тогда? Боже, Лиз… Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?... Мы любим тебя, мы очень тебя любим, и не хотим, чтобы бы так… Ох, Лиз!
Из травмпункта выходит врач, в его руках рентген. На снимке три сломанных ребра, одно из них проткнуло стенку желудка.
- Но мне совсем не больно!..
- Элизабет, не паникуйте, постарайтесь расслабиться! - снова проворковал ласковый голос. - Сейчас кислород поступает в ваше тело непосредственно через кожу. Не думайте о том, как дышать, и все будет хорошо.Нам нужно провести буквально несколько тестов и мы извлечем вас из бака.
Лиз послушно постаралась забыть о дыхании. Она старалась вспомнить что-то яркое, что отвлекло бы ее. И воспоминание, как ядовитое жало, вонзилось в ее сознание. Вот она стоит на кухне и смотрит на свои обгоревшие до черноты пальцы, ничего не чувствуя. Ей 19, ее брат позволил ей самой приготовить торт на его День Рождения, а у нее сгорают руки из-за того, что она не заметила включенной конфорки. Он был прав. Она беспомощная и неуклюжая, она не может ничего делать без присмотра старших, а ее уже тошнит от всего этого. От такой жизни, от постоянной слежки, от собственной беспомощности. Ей 19, она имеет право на свое решение. Она ложится на заморозку. Или это, или смерть. Она настолько близка к самоубийству, что близкие не решаются предпринять что-то против.
Семьдесят лет, мамочки, это ж теперь Элвин глубокий старик, а родителей, наверное, и в живых уже нет…
- Элизабет, вернитесь к нам! - снова вторгся в сознание приятный женский голос. - Представьте себе свое тело. Когда мы будем подводить к разным частям тела импульсы, отметьте их на воображаемой модели. Ваш мозг сканируется энцефалографом, который опознает образы в сигналах головного мозга. С помощью него мы проверим, насколько к вам вернулась чувствительность.
Не вполне веря в то, что это возможно, Лиз все-таки подчинилась голосу и представила себе бесполую человеческую фигурку. Осознание того, что ее воспоминания стали достоянием общественности, смутили ее. Ведь если они с такой легкостью снимают картинку из сознания, то… Впрочем… Девушка отмахнулась от стыда со всей легкостью подростка. Переживать она будет потом. А сейчас вокруг нее происходило столько странного и необычного, что даже ограниченная слухом и осязанием, Лиз пришла в состояние сильного возбуждения. Она не могла дождаться момента, когда увидит новый мир своими глазами.
По коже прокатывалось то ощущение тепла, то пронзительный холод, то покалывание… Прислушиваясь к своим ощущениям и раскрашивая части тела человекоподобной болванки разными цветами, девушка помогала врачам установить уровень чувствительности своей обновленной нервной системы. Болели кончики пальцев, и это приводило ее в восторг.