Даже тетя не смогла не заметить произошедших перемен. Однажды она потратила целых полчаса на то, чтобы выпытать у меня, что же происходит, и даже почти не называла меня дармоедкой и маленькой пакостью. И я, наивная дурочка, сразу же растаяла от такого неожиданного интереса, рассказав о Зое все-все. И про оценки, и про наши разговоры по-душам, и про то, как она мне дорога.
Какой же глупой я была! Как я могла поверить в то, что хоть на мгновение стала интересной этой женщине? Но я боялась ее и отчаянно искала ее одобрения, мне ужасно хотелось растопить ледяную стену, которую она возвела между нами с самого начала.
Тетка только губы поджала и покачала головой. Но она все запомнила. Наверное, именно тогда в ней зародилась жгучая ненависть к моей подруге. Если бы я только знала…
Новый Год я провела одна, запертая в доме, пока тетка с дочерьми гуляла по гостям. К Зое в гости меня она не отпустила, объявив об этом с мрачным удовольствием в голосе, несмотря на все слезы и мольбы. И я поняла, что невольно отдала тете самое сильное оружие против меня.
А потом в школу приехали важные мужчины из столицы и сделали объявление, которое перевернуло нашу жизнь. На родительском собрании, которое моя тетка пропустить никак не смогла, заявили, что в Сыктывкаре открылась новая старшая школа для одаренных детей. И того, кто лучше всех окончит восьмой класс, примут в эту школу с переездом и полным обеспечением. Поразительная возможность! Вернувшись домой, тетка попыталась вколотить мне в голову то, что именно я должна стать той самой лучшей ученицей, именно я должна, наконец, сделать что-то для этой семьи, из которой высосала столько соков. Но я не могла предать Зою. И никакие издевательства и побои не могли этого изменить. Она была первой. Я - второй.
И вот наступил тот самый день. Самый обычный день. Шел конец февраля, температура днем падала до минус двадцати, ночью - и того ниже. Тепло одетые, похожие на страшненькие кочаны капусты, мы с Зоей встретились на остановке, поджидая автобус. Она рассказывала мне о книжке, которую прочитала накануне, я, несмотря на риск промочить варежки, пыталась слепить снежки из сыпучего снега, чтобы побросаться ими в дорожный знак. Потом были уроки, и незапланированная контрольная по алгебре, которую мы написали, конечно же, хорошо. А потом… Потом начало вечереть, а автобус так и не приехал. Кого-то из маленьких учителя забрали к себе домой, за кем-то заехали родители, а дети из деревень поближе решили идти домой пешком. Мы с Зоей были среди них. Подумаешь, двадцать три километра! Мы же взрослые! Да и дорога расчищена давно, и волков в наших местах не видели несколько лет. И мы пошли.
Снег скрипел под ногами, и лучи фонариков задорно прорезали звенящую ночную темноту. Сначала мы весело болтали, любуясь тем, как красиво завиваются облака пара, но потом мороз начал пробираться сквозь наслоения одежды, и мы замолчали. Температура падала, двигаться становилось все тяжелее и пойти пешком больше не казалось такой уж хорошей идеей. Мы обе продолжали идти вперед, изо всех сил надеясь на то, что вот-вот покажутся огни родной деревни или хотя бы фары какой-нибудь машины. И, словно отвечая на наши молчаливые молитвы, темноту действительно пронзил яркий свет фар. К нам навстречу трясся разбитый бобик в котором я, напрягая уставшие глаза, узнала машину нашего соседа, плотника Иван Сидорыча. Я чуть не закричала от облегчения. Выбежав на дорогу, я начала отчаянно махать руками, и Зоя последовала моему примеру. Медленно, казалось, целую вечность, машина катилась по утрамбованному снегу, который здесь заменял дорогу. Наконец, бобик притормозил возле нас, дверца открылась и я обомлела.