— Как вы, вероятно, догадались, агент мне тоже не сообщил ничего нового. — Ее голос прозвучал сдержанно.
Холодный взгляд аквамариновых глаз упал на смуглое лицо гостя. Признаться, Клара ожидала другой реакции. Она думала, что гость взовьется от негодования, и уже приготовилась дать ему вежливый, но решительный отпор. Но вышло совсем по-другому. С безразличным видом, словно ему все известно, Леонардо Висконти стоял прислонившись спиной к стене, скрестив на груди руки. Опущенные великолепные черные ресницы почти скрывали выражение глаз. Наконец он выпрямился.
— Что ж, синьора, тогда мне не остается ничего другого, как поблагодарить вас и извиниться за то, что отнял у вас столько времени. — Посетитель повернулся и не спеша вышел из кабинета.
Клара сидела неподвижно, пораженная резкой переменой в настроении странного незнакомца и его неожиданным уходом. Увы! Вместо радости, что инцидент исчерпан, она чувствовала странное неудовлетворение, если не сожаление: развязка наступила так быстро.
Голос разума между тем подсказывал другое: Леонардо Висконти ушел — так лучше. Тебе предстоит важное дело. Нужно скорее найти отца и узнать, что же произошло на самом деле. Так что нечего сидеть подобно кукле. Действуй! Время не ждет. Синьор не должен опередить тебя.
Девушка достала телефонный справочник. Отыскав номер аэропорта, заказала билет. Затем последовал звонок Джону Адамсу. Она не ожидала, что тот расстроится и даже разозлится, узнав, что совместный ужин отменяется.
Их знакомство длилось полгода, но отношения оставались чисто приятельскими, хотя иногда Клара задумывалась над тем, что они могут приобрести серьезный постоянный характер. Джон показал себя рассудительным, надежным человеком, как раз таким, какому она не побоялась бы доверить дальнейшую судьбу.
Но сейчас Клара засомневалась. Если она решится связать свою жизнь с мужчиной, то уж точно не с тем, который считает, что, кроме него, у женщины не могут возникать другие интересы и важные дела.
После утомительных объяснений с Адамсом Клара предупредила Сильвию, что отлучится на два-три дня. Затем вызвала такси. Тратить время на общественный транспорт — непозволительная роскошь для деловой особы.
Клара снимала четырехкомнатную квартиру в старинном особняке, располагавшемся довольно далеко от офиса. Договорившись с шофером, который отвез ее домой, что завтра утром он заедет за ней и доставит в аэропорт, Клара принялась собираться в дорогу. Она надеялась, что, возможно, следующим вечером ситуация прояснится и она разберется в загадочной истории, в которую совершенно непонятным образом оказались впутаны ее отец и незнакомая юная Глория Висконти.
Подпрыгивая вместе с вещами на заднем сиденье такси, Клара сожалела, что не поддалась искушению и не взяла напрокат машину. Ей предстоял неблизкий путь из аэропорта Линате возле Милана до города Павиа. Дорога, похоже, напоминает путь в ад. Слух коробило от резкой какофонии звуков, гремевших из радиоприемника. Воздух в салоне пропитался жуткой смесью дешевого табака и одеколона. В глазах рябило от множества блестящих талисманов и побрякушек, болтавшихся на нитке, натянутой вдоль лобового стекла.
Клара собиралась провести в Италии не более двух дней и решила, что обойдется услугами такси. Не потому, что намеревалась сэкономить. Просто выбрасывать деньги на ветер было не в привычке Клары Хартли.
Она сбросила строгий темно-серый жакет, оставшись в свободных брюках такого же цвета, только более светлого оттенка и легкой блузке. Но это не помогло. Жара стояла невыносимая. За несколько лет работы и жизни в туманном Альбионе девушка успела забыть, каким испепеляющим может быть солнце на юге Италии. Ей хотелось поскорее вернуться в Оксфорд, где сейчас царила прохладная весенняя свежесть. Такая погода Кларе нравилась, она соответствовала ее уравновешенному характеру. Путешественница с раздражением вытирала носовым платком верхнюю губу, на которой постоянно выступали капельки пота.
Дорога серпантином поднималась вверх. Вскоре пейзаж ей наскучил, и, закрыв глаза, Клара попыталась представить, как развернутся события. С одной стороны, она может застать отца, погруженного в работу, который живет уединенно, подобно отшельнику, предпочитая кисти, краски и холст шумному обществу. Значит, на следующее утро она с огромным облегчением и со спокойной совестью отправится обратно.