— Ханна! — жалобно протянула Гермиона, бережно обнимая подругу. — Что с тобой происходит?
— Я его ненавижу! Ненавижу! — прошипела Ханна, заливаясь горькими слезами. — Он так меня достал! За что мне это наказание? Мало мне своих проблем, ещё и этот… и эти его… глаза бесстыжие!
Гермиона с трудом сдержала улыбку, ласково гладя подругу по плечу.
— Всё будет хорошо! Мне кажется, ты смогла до него достучаться.
Ханна с надеждой взглянула Гермионе в глаза.
— Ты думаешь?
— Конечно! И ему… ужасно не идут твои очки!
Девушки рассмеялись, и Ханне вдруг стало легче.
***
Как же ему хотелось уйти. Сбежать из этого проклятого дома, чтобы больше не чувствовать эту ненависть к самому себе.
«Слабак! Слабак! Что она сделала со мной?»
Драко хотел выть. Этот укоризненный, внушающий что-то невероятное его душе, взгляд зелёных глаз. Что это? Что за чувство? Когда хочется с досады вырвать свой язык, чтобы он больше никогда не смел произносить… Что это? Это то, что называют стыдом? Это оно? Ничего ужаснее он не испытывал в своей жизни. Когда отца упрятали в Азкабан, Драко думал, что испытывал стыд. Нет! Это совсем другое. Стыд — это сейчас. Стыд — это больно. Так хочется отыграть назад и не сказать того, что сорвалось с губ. Никогда с ним такого не случалось. Диггори этот! Чего он его приплёл, ведь не хотел!
Свежий воздух. Ему так нужно на свежий воздух! Середина июля. В поместье сейчас просто рай. Сад весь в цветах. Тёплое, чистое озеро. А он вынужден задыхаться здесь. Драко не замечал, как пролетало время, пока в его дверь не постучали.
========== Глава 8. Вспышка ==========
Драко поднял глаза и уставился на деревянный резной прямоугольник перед ним. Тихий нерешительный стук раздался снова, и Малфой закрыл глаза, пытаясь собраться с силами. Ему стало казаться, что ещё одну атаку он просто не выдержит. Но вдруг, из коридора послышался мягкий спокойный голос профессора Люпина.
— Драко, если ты не в настроении разговаривать, я зайду в другой раз.
Малфой тут же поднялся и открыл дверь. Внимательный взгляд профессора встретился с холодными серыми глазами.
— Здравствуй, Драко. Не возражаешь, если я войду?
Парень отошёл в сторону, пропуская Люпина в комнату. Римус огляделся, лёгкая ухмылка тронула его губы.
— Ты неплохо устроился. Здесь стало уютно…
— Что вам угодно, профессор? — сдержанно, но немного раздражённо спросил Драко.
Люпин внимательно смотрел юноше в глаза, пока тот не почувствовал неловкость. Драко отвёл взгляд, и тогда профессор произнёс:
— Давай присядем, Драко.
Малфой молча сел на кровать, Римус на стул напротив.
— Тебе может показаться странным то, что я скажу. Но я очень хорошо тебя понимаю.
— Конечно! — иронично хмыкнул Драко.
— Представь себе. Я знаю, каково вдруг остаться одиноким. Тебе кажется, что кругом враги, и ты должен держать оборону. Это очень тяжело.
— Откуда вам знать? — дерзко бросил Драко. — Вы даже со Снейпом как-то умудряетесь общаться.
— Ну! Так было не всегда. А с профессором мы общаемся с большим трудом, — ухмыльнулся Люпин. — Но дело не во мне. Профессор Снейп сам отгораживается от людей. Прямо как ты сейчас.
— А что я, по-вашему, должен делать? — лениво усмехнулся Драко. — Подружиться с гриффиндорцами? С этими занудами, которые вообще ничего не смыслят в великом предназначении магов? Да они, скорее, маглы!
— И что же? Ты предпочитаешь войну? Хочешь остаться в одиночестве? И они вовсе не зануды, насколько я знаю, волшебство для ребят очень важная часть жизни.
— Но не вся жизнь! Они как дети, нелепо пытающиеся самоутвердиться за счёт других…
— Вот тут я с тобой не согласен, — ухмыльнулся Люпин. — Ханна никогда так не поступает. Она всегда стремится поступать правильно…
— Постоянно пытаться кого-то унизить — это правильно?! — вскакивая воскликнул Драко. — Ведёт себя словно… словно возродившийся пророк! Корчит из себя всеведущую!
— Ты вообще о Ханне сейчас говоришь? — с сомнением наблюдал Люпин за хождением Малфоя по комнате. — Она, возможно, бывает импульсивна немного. Но пытаться кого-то унизить? Ханна не из тех, кто добивает упавшего.
— Кто тут упавший? — взвился Драко.
— Я не о тебе, Драко. Я говорю о ней. Ты же, напротив, повёл себя храбро. Я даже восхищён твоим поступком.
Драко как-то моментально успокоился.
— Поверь, все мы ошарашены твоей смелостью и, скажем так, ведём себя исходя из твоего поведения. Ты дерзишь — мы отвечаем, ты кричишь — мы можем крикнуть в ответ. Попытаешься ударить? Тут уж не обессудь. Но Ханна, как буфер между нами и тобой. Мне трудно сказать точно, почему. Возможно, она старательно выполняет указания профессора Дамблдора, как всегда. А может быть, в ней говорит частичка её матери. Её доброта, сострадание, стремление понять каждого, кто попадает в её круг, кто оказался в трудной ситуации.
— Понять… — горько ухмыльнулся Драко, садясь на кровать. — Что она может понять? Ей не приходилось уходить из дома, бросать мать в безвыходной ситуации, тревожиться за отца…
— У неё всё намного хуже, поверь. У неё нет ни отца, ни матери. Она росла в семье, которая её не любила… Ты прав. Ей тебя сложно понять. Но для неё семьёй становится каждый, кто смотрит с ней в одну сторону.
Профессор поднялся и неспеша направился к двери.
— Я не настаиваю, просто советую. Попробуй ты понять её. Тебе станет немного легче.
Он открыл дверь и обернулся.
— Я буду приходить часто, Драко. Не думаю, что тебе ещё захочется поговорить, но знай — у тебя здесь нет врагов. Не будь врагом самому себе.
Профессор вышел и закрыл за собой дверь. Драко лёг на кровать и долго обдумывал слова Люпина. Кажется, это был единственный человек во всей кучке этих придурков, которого Малфой не считал таковым. С первого же дня ему показалось, что профессор ко всему относится спокойно. Даже к нему. Интересно, почему?
Уже совсем стемнело, когда Драко, гонимый голодом, решил спуститься в кухню. Половина двенадцатого. Гриффиндорцы уже должны спать, как ему казалось. Здесь было чисто. Ни посуды, ни еды. Драко начал открывать шкафы по одному, то и дело натыкаясь на разную посуду, потом на мешочки, баночки, коробочки, в которых всё было в неготовом виде.
— Фиг с ним! — психанул он. — Акцио еда.
В углу распахнулся большой белый шкаф, в котором загорелся свет.
— Что за…
Из шкафа веяло холодом, причём довольно сильно. На стеклянных полочках стояли кастрюльки, миски, наполненные чем-то съестным, лежали овощи и фрукты в прозрачных подозрительных мешках. Драко закрыл шкаф, подумал немного, снова открыл. Холод сильно смущал. Он опять его закрыл и открыл. Этот мигающий свет раздражал.
— Микрохренотень… только наоборот, — озадаченно прошептал он, долго разглядывая внутренности шкафа.
Его привлекла маленькая дверь в верхней части шкафа. Драко долго думал, стоит ли её открывать? Вдруг там что-то опасное, раз закрыто отдельной дверью? Но любопытство взяло верх. Он потянул ручку, дверь хрустнула и с трудом открылась. Внутри всё было покрыто льдом и снегом. На полке стояли какие-то непонятные стаканы с крышками и заледеневшие куски непонятно чего.
— Зима в шкафу, — шепнул он, прикладывая указательный палец к инею свисающему с потолка. Он медленно стал таять, а Драко с интересом наблюдал, как образовавшаяся капля воды плавно сползает вниз. — Неужели они заперли зиму в этот шкаф? Что за магия?
— Малфой!
— Мерлин и Моргана! — подпрыгнул он на месте, хватаясь за палочку. — Поттер! Я тебя прибью когда-нибудь!
— Слишком высокие для меня звания, Малфой. И, боюсь, я прибью тебя первой. Ты даже не слышал, как я вошла. Интересует холодильник?
— Не особо, — постарался непринуждённо ответить Драко, но иней в шкафу как-то странно притягивал взгляд.
— Это не зима, Малфой, — Драко почувствовал, как кровь устремляется к лицу, но промолчал, сдерживая возмущение. — Это холодильник. Он сам генерирует холод, и вода, попадающая внутрь, замерзает. Есть оттуда тоже не будешь, как и из микроволновки?