Внешностью этот высоченный, атлетически сложенный парень был похож на статую древнегреческого бога, но манеры у него были не из изящных. Ухватив одного из лакеев за ворот, Калеб вздернул его в воздух. От дружеского хлопка Трева пальцы его разжались, и несчастный лакей поспешил убраться подальше. Трев радостно пожимал тянувшиеся к нему со всех сторон руки своих живописно одетых товарищей, которые успели испачкать блестящий полированный пол грубыми башмаками.
Судя по испуганным крикам, доносившимся из гостиной, Трев понял, что виконтесса упала в обморок – в который уже раз! – и что ее гости пытаются как могут привести бедняжку в чувство. Тоже пугаясь ее частых обмороков, Трев надеялся, что это лишь следствие беременности.
Дворецкий оглушительно зазвенел колокольчиком, вызывая лакеев. Один прибежал, застегивая на ходу камзол, видно, только что проснулся. Парень, чудом спасшийся от Калеба, пугливо держался за спинами товарищей. Бросая на непрошеных гостей сердитые взгляды, за которыми угадывался страх, они тем не менее решительно преградили вход в гостиную, где находилась их хозяйка.
Возникшая между матросами и слугами виконтессы враждебность поставила Трева в тупик. Видно, его люди не могли освоиться с представлением, что их отчаянный капитан живет в доме, полном нарядных слуг. В то же время и женщины не могли примириться с их грозным присутствием. Черт возьми, что ему с ними всеми делать?
Вдруг взгляды матросов переместились на кого-то, появившегося за его спиной, и по их восхищенным глазам он догадался, кто именно.
– Предложите свои друзьям отдохнуть у вас в кабинете, а я тем временем загляну к Мелинде, – произнес нежный женский голос.
Пораженный тем, как неожиданно появилась желанная помощь, Трев посмотрел с высоты своего роста на легкую фигурку женщины, которая последовала за ним, несмотря на его просьбу оставаться в оранжерее. Она вернула косынку на место, но волна рыжих волос по-прежнему ниспадала ей на спину. Тем не менее она выглядела такой трогательно невинной, рассматривая уставившихся на нее неотесанных мужчин, что у него замерло сердце.
Черити крепко вцепилась в руку Люси, но, слава Богу, уже не плакала; В присутствии Люси матросы Трева сразу подтянулись, и даже лакеи, преграждавшие путь к дверям, старались выглядеть мужественнее. Она задержалась в дверях, задумчиво глядя на матросов, как будто запоминала эту выразительно живописную сцену для будущей картины. А его парни глазели на леди в благоговейном молчании.
Ее предложение подвернулось как нельзя кстати. Верно, нужно немедленно убрать отсюда мужчин, подальше от женщин.
– Я рад вас видеть, друзья. Идемте, я угощу вас ромом, который придется вам по вкусу.
Отодвинув неожиданным для себя жестом хозяина Люси с Черити, Трев пропустил в коридор шагающих вразвалку товарищей, тем временем растерянно размышляя, следует ли ему сначала зайти к виконтессе и извиниться за вторжение своих людей, или приказать лакеям принести выпивку. От неожиданного вторжения у него голова пошла кругом.
– Думаю, не стоит угощать гостей ромом в такой ранний час, – мягко заметила Синда. – Почему бы вам сначала не накормить людей? Попросите Кука принести кофе и пирог с бараниной. И поскорее распорядитесь, пока они насмерть не перепугали остальных горничных.
Трев изумленно уставился на Люси, видя, что на нее не произвел никакого впечатления воинственный вид его отчаянных матросов. Он решил, что потом спросит, почему она их не испугалась, а пока счел за благо последовать ее разумному совету.
– А вы, прошу вас, извинитесь за меня перед леди, – так же вежливо попросил он Люси. Казалось совершенно естественным, что они действовали заодно.
Жизнь его складывалась так, что раньше Трев не испытывал нужды в союзнике. Хотя Люси уверяла, что ей было неизвестно об отсутствии могилы Лоренса, у Трева не было достаточных оснований для доверия к ней; впрочем, в такой ситуации он не доверял и самому себе. Приняв ее совет, он поспешно направился следом за своими людьми.
Синда проводила его взглядом, на секунду позволив себе мысленно вернуться к сцене в оранжерее – он был с ней так ласков и нежен, что затронул ее сердце, пробудив желания. Но ей приходилось думать о ребенке, который доверчиво держал ее за руку, и о тысяче других вещей, так что она стряхнула с себя оцепенение и поспешила заглянуть в гостиную. У нее вырвался облегченный вздох, когда она увидела, что над распростертой на софе Мелиндой хлопочет дочь викария.
– Джеймс, будьте любезны, – прошептала Синда дворецкому, – прикажите Куку послать наверх побольше еды и кофе гостям сэра Тревельяна. – Вспомнив, какими глазами они ее пожирали, она быстро добавила: – И если можно, пусть им прислуживает лакей, а не горничная.
Словно привыкший получать распоряжения от странствующей художницы, надменный дворецкий поклонился.
– Да, ми… – Он на мгновение смешался, затем с достоинством закончил: – Мадам.
Но привыкшая к обращению «миледи», Синда и не заметила его заминки. Держа Черити за руку, она прошла в гостиную, где упавшие в кресла гостьи обмахивались веерами.
– Миссис Фланаган, мисс Фланаган, рада вас видеть. Последнее время леди Рочестер чрезмерно возбудима, причины чего, надеюсь, вам известны.
Она с видом заговорщицы посмотрела на женщин, которые ответили ей смешанными с недоверчивостью удивленными взглядами. Обычно Синда старалась держаться в тени, но случай требовал от нее решительных действий.
– Черити, почему бы тебе не пойти в детскую и не принести те красивые рисунки, которые ты сделала вчера? Я уверена, что леди они очень понравятся.
Будучи наблюдательным ребенком, Черити почувствовала несколько напряженную атмосферу и нерешительно замерла на месте, но Синда подбадривающе подмигнула ей, и, просияв, девочка сделала реверанс и убежала.
– Как вы думаете, может, вызвать горничную леди Рочестер? – спросила Синда у дочери викария, стараясь отвлечь разговор о гостях сэра Тревельяна. Молодая виконтесса выглядела не очень хорошо, и Синда действительно встревожилась за ее состояние.
– Садитесь же, Мелинда, ведь у вас гости! – упрекнула Мойра хозяйку дома. – Надо бороться со своей бесхарактерностью.
Обе гостьи рты разинули от удивления, но резкий окрик Мойры возымел действие. Виконтесса с трудом села, откинулась на спинку дивана и вдруг смертельно побледнела, когда в гостиную донесся взрыв мужского хохота. Однако она постаралась овладеть собой и даже улыбнулась:
– Да-да, простите, но это было так неожиданно!
– Вы хотите сказать – то, что у сэра Тревельяна нашлись друзья? – с некоторым вызовом спросила Синда, сама не понимавшая, почему ей захотелось выступить в его защиту. Может быть, потому, что под его грубоватыми манерами и внешностью скрывался человек, который искренне любил Черити и догадался подарить художнице в знак внимания вещи, представляющие для нее настоящий интерес.
– Принимая во внимание обстоятельства, действительно несколько странно, что у него есть друзья, – подтвердила Мойра не без язвительности.
Синда и Мойра отлично понимали друг друга. В противоположность остальным Мойра знала, что это Синда написала портрет, навлекший немилость на сэра Тревельяна.
Синда не раз задумывалась, не вернуться ли в Лондон и заявить, что в тот роковой день сэра Тревельяна не могло быть на берегу моря, но ведь ей никто не поверит.
– Полагаю, эти люди – матросы с его корабля, – сказала Синда на замечание Мойры относительно друзей Трева. – Миссис Фланаган, мисс Фланаган, мне было приятно снова с вами увидеться. Если все в порядке, я вернусь к своей работе. Леди Рочестер. – Она почтительно присела в реверансе, собираясь покинуть дам.