Как там ни смотреть на вещи, а было бы слишком жаль оставить читателя без такой классики православной культуры, как лирика Григория Богослова, одного из триады Великих Святителей, как гимны преп. Романа Сладкопевца, как стихи о монашеской жизни преп. Феодора Студита и мистические признания преп. Симеона Нового Богослова, — имена-то какие! В подзаголовке книги речь идет о I тысячелетии; расширяя состав, я сохранил ориентацию на временные границы этого периода, но ради того, чтобы включить в книгу образцы творчества Симеона Нового Богослова (949–1022), позволил себе немного отойти от чересчур педантичного понимания этих границ и обратиться к переходной поре между двумя тысячелетиями.
1
Родительницу достославных семи
уподоблю чреде о семи днях,[1]
и светильнику о семи ветвях,[2]
и дому Премудрости о семи столпах,[3]
и полноте Духа о семи дарах.[4]
Благословен Венчающий верных Своих!
2
Украсилась матерь как птица небес,
ибо перья ее — любимые ее;[5]
но прияла сиротство и наготу,
исторгла и отбросила перья свои,
да в воскресении возможет их обрести.
Благословен Венчающий верных Своих!
3
В воскресении матерь воспарит,[6]
и возлетят за нею любимые ее:
кого во утробе носила она,
кого во огне отдала она,
да в царствие небесное возможет ввести.
Благословен Венчающий верных Своих!
4
Муки, понесенные в смерти их,
лютее были родовых мук;
в сих, как в оных, твердость явила она —
ибо крепки узы Господней любви,[7]
крепче мук родов и смертных мук.
Благословен Венчающий верных Своих!
5
Не потерпела матерь, чтоб юнейший из всех
остался как посох ее седин,
но преломила посох ее седин;
победившая в сыне своем шестом
не была и в седьмом побеждена.
Благословен Венчающий верных Своих!
6
Оторвала сынов от объятий своих
и сама отдала их во огнь;
умножала огнь и воздувала дух,[8]
да претворится плотское их естество
в естество ангелов — во огнь и дух.
Благословен Венчающий верных Своих!
7
Будет девственниц наших судить
матерь, лишившая себя сынов:[9]
неразумные девы в безумьи своем
оставляют заботу о светах своих,
но приемлют сынов суеты.
Благословен Венчающий верных Своих!
8
Потому в смущении Судного дня
всуе труждавшиеся об одежде своей
неразумные будут нагими стоять:
не станет елея в сосудах у них,[10]
и светочами их овладеет мрак.
Благословен Венчающий верных Своих!
9
В жертву предала себя Иевфаева дщерь,[11]
возлюбила юница острие меча,
в крови ее жертву сотворил отец;
простецам же дозволено в крови своей
святое приношение сотворить.
Благословен Венчающий верных Своих!
10
О бане брачной она небрегла,
но омылась излитием крови своей[12]
и чистым сотворила тело свое;
через отирание омывающих струй
истребляется сокрытая нечистота.
Благословен Венчающий верных Своих!
11
Анна пророчица во храме святом[13]
без уныния шестьдесят годов провела,
Богу себя по смерти мужней предав;
став вдовою душу свою
обручила нетленному Жениху.
Благословен Венчающий верных Своих!
12
Господа возлюбила наместо мужа своего,
к дому Божию прилепилась наместо дома своего,
Господу послужила в доме Господа своего;
отрешась от уз, Господу предала себя,
и Он свободной соделал ее.
вернуться
Чреда о семи днях — семидневная неделя, круг которой дает структуру и иудейскому, и христианскому культу.
вернуться
Светильник о семи ветвях — золотой семисвечник, символизировавший семь светил древней космологии (Солнце, Луна, Сарс, Меркурий, Юпитер, Венера, Сатурн), который стоял в Скинии Завета, а позднее в Иерусалимском храме; описан в Библии (Исх. 37:17–24).
вернуться
Дом Премудрости о семи столпах. — Ср. библейский текст (Прит. 9:1), возможно также имеющий космологический смысл: «Премудрость построила себе дом, вытесала семь столпов его».
вернуться
Полнота Духа о семи дарах. — Имеется в виду учение о семи дарах Святого Духа (премудрость, разум, совет, сила, ведение, благочестие, с трах Божий; см. Ис. 11:2–3). Числовая символика играет в образности гимна очень важную роль. Семь — число космологическое: Самона, плодоносная мать, породила из себя как бы целый мир, чтобы затем без остатка отдать весь этот свой мир в жертву. Семь — число полноты: ни в плодоносности Самоны, как физической, так и духовной, ни в жертвенной готовности ее воли нет никакого изъяна и ущерба, всё целое и цельное.
вернуться
…ибо перья ее — любимые ее… — По-сирийски слово «перо» (ebrō´) и сын (brō´) дают созвучие, каламбурную игру. С другой стороны, птица — символ души (читатель моет вспомнить изображение Христа с тремя птицами на глиняном блюде V в. из Херсонеса, находящемся в ленинградском Эрмитаже), подготавливающий образ воскресения в следующей строфе (см. ниже)
вернуться
В воскресении матерь воспарит… — Связь образов птицы (ср. предыдущую строфу), огненной смерти и воскресения вызывает мысль о фениксе египетских легенд, который вошел в раннехристианскую символику и неоднократно упоминается, между прочим, в сирийской литературе.
вернуться
…крепки узы Господней любви… — Ср. Песн. 8 «крепка, как смерть, любовь».
вернуться
…умножала огнь и воздувала дух… — В семантике сирийского языка одно и тоже слово ruha означает и «ветер», «дуновение», «дыхание», даже «запах» и «дух»; духовное становится телесно-конкретным, как если бы Самона могла и впрямь вдунуть сыновьям мужество дуновением своего рта. Именно так в Евангелиях Христос передает апостолам благодать (Ин. 20 «Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святого»), Перекрещивание телесного и духовного смысла в этом слове стимулирует такую же двузначность в образе «огня»: это одновременно и стихия физического огня, которым палачи жгут юношей, и духовное горение ревности о вере, которое мать разжигает в их сердцах. Далее, ветер и огонь — стихийные метафоры, при посредстве которых описывалась природа ангелов, легкая, стремительная, неутомимая и светлая; ветхозаветный поэт обращается к Яхве: «Ты творишь вестниками Твоими ветры, слугам Твоими — огонь пылающий» (Пс. 103:3–4), причем слово «вестника» может быть также передано как «ангелы». Поэтому и дух «вдуваемого» матерью мужества, сильный, как ветер, как вихрь, и огонь, сжигающий тела юношей, и другой огонь, воспламеняющий их души, своим совокупным действием как бы преображают их в ангелов.
вернуться
Очень характерный для поэтики Ефрема неожиданный ассоциативный переход: добродетели Самоны, замужней женщины и матери семейства, противополагаются пророкам недостойных «дочерей Завета» — давших обет безбрачия представительниц сирийского протомонашества. В последующих строфах (например, 31-й) поэт разъясняет, что подвиг мученичества и подвиг целомудрия в существе своем один и тот же: для того и другого требуется неразделенная цельность воли. Нужно иметь в виду, что «дочери завета» были одновременно первой публикой Ефрема и первыми исполнительницами его гимнов, которые он с ними разучивал. Естественно поэтому, что нравоучение обращено в первую очередь к ним.
вернуться
…не станет елея в сосудах у них — намек на евангельскую притчу о пяти мудрых и пят неразумных девах (Мф. 25:1–12). Неразумные девы не озаботились вовремя запасти масла для своих светильников (символ добрых дели или духовной благодати), а потому оказались посрамлены в час явления Жениха, т.е. пришедшего во славе Христа. То, что в роли отверженных выступают именно девы, часто использовалось проповедниками как напоминание, что аскетический образ жизни сам по себе не приближает автоматически к Богу.
вернуться
Иевфаева дщерь. — Ср. Суд. 11:34–39. Иевфай был пождем Галаада в архаические, догосударственные времена Израиля. Перед битвой с аммонитянами он дал обеты принести в жертву всесожжения первое существо, которое после победы встретит его у ворот его дома; первой вышла ему навстречу его дочь. Для Ефрема жертва всесожжения (когда приносимое в жертву не членится на части, но предается огню сполна) — символ как мученического, так и аскетического подвига.
вернуться
О бане брачной она небрегла, // но омылась излитием крови своей… — Древний и очень распространенный мотив — последовательное уподобление смерти в девичестве браку: девушка получает вместо жениха — смерть, вместо брачного покоя — гробницу, и т.п. параллелизм ритуального омовения речными струями перед свадьбой и «омовением» струями собственной крови стоит в том же ряду. Но Ефрем, вероятно, держал в уме еще и доктрину о «крещении кровью» — учение, согласно которому мученическая смерть, и только она одна, может заменить крещение водой и очистить человека от нечистот первородного греха.
вернуться
Анна пророчица. — Согласно евангельскому повествованию (Лк. 2:36–37), свидетельница принесения младенца Христа в храм, благочестивая вдова, после смерти своего первого мужа, с которым прожила семь лет, уже не выходившая более замуж, но ведшая аскетический образ жизни при храме, «постом и молитвою служа Богу день и ночь».